ежиком, брови густые, твердый подбородок… Второго подбородка пока не видно. Но черты лица какие-то невнятные. Нос прямой, а на конце «картошка». Глаза маленькие. Вокруг глаз мелкие морщины, сеточкой. Лицо как лицо. В толпе встретились бы – прошел бы мимо, даже не посторонился. По привычке попытался сравнить его с кем-то, чтобы найти хоть какие-нибудь аналогии с уже знакомым мне характером, но ничего в голову не приходило. Похож на какого-то актера, но на какого не помню… Да и актеришки эти все время лицедействуют, изображают кого-то другого, а сами кто такие? Кто бы знал.
Наверное, поэтому, что такой невзрачный, не оригинальный, его и посадили на это место – хороший исполнитель без фантазий и административных выкрутас.
– Это ваших рук дело? – вдруг спросил он и, взмахнув ладонью, кинул мне через стол лист бумаги, что, скользнув по воздуху, лег передо мной наискосок. Нагнувшись вперед, не дотрагиваясь до бумаги, словно она была пропитана ядом, я прочел первые строки:
«… приказ об упразднении административного отделения предприятия…»
Дальше читать не стал. Спину расслабил, сел посвободней, оперся о спинку стула.
Но как!.. Как он «вычислил» меня?
Не спрашивая разрешения, я встал, подошел к окну. Стоял некоторое время молча, смотрел на улицу, покачивался на носках.
– А вид-то из вашего окна такой же скучный, как и у нас, – заметил я. – Одни лишь крыши. Ряд за рядом. Словно в этом городе без крыш обойтись нельзя. Ни парков, ни скверов. Одни лишь крыши…
Потом повернулся и пошел к одному из шкафов, растянувшихся вдоль стены напротив окна. Все витрины были заняты книгами по юриспруденции и администрированию, которые никто оттуда никогда не доставал, а может это были лишь корешки, наклеенные на фанеру – этакий дизайнерский прием. Не спрашивая позволения, открыл одну дверцу. Там были выставлены отмытые до блеска стаканы, фужеры и рюмки.
– А бар у вас где? – спросил я холодно, не смотря в сторону стола.
– Ниже, следующая дверца, – услышал я спокойный голос.
– Коньячку надо выпить или водочки… А то съел что-то в этой заводской столовке, теперь живот крутит, а хороший коньяк снимает эти неприятные симптомы. Вы же не едите там, со всеми. И не знаете чем кормятся ваши сотрудники в обед. Н-да…
Я налил себе в стакан из какой-то бутылки с большой этикетки, даже не разбирая, что там было написано – плохих напитков в этом месте держать не будут. Отошел от шкафа и пошел не к столу, а к широкому кожаному дивану, напротив которого стоял низкий журнальный столик. Расстегнул пиджак, сел, закинув ногу на ногу.
– Что вы там сидите, Владимир Иванович, идите сюда. Поболтаем. Не прячьтесь за столом… Идите, идите. Все равно, очень скоро кабинетик придется освободить. Не таитесь…
Директор, откинувшись на спинку кресла, молча сверлил меня черными глазами, похожими на два ствола. Но все же послушно встал, подошел
