уж, чудны творения твои, Господи! Поразил меня Озерный край своим размахом и величием. Вообще-то, странствовали мы столь часто, что я перестал обращать внимание на красоты разных стран. Все везде было похоже. Поселения крестьян или слободки ремесленников, в основном, с жалкими лачугами и мастерскими, над которыми витали копоть и дым. Небольшие поля, сады, огороды в окрестностях деревушек. Города, окруженные толстыми крепостными стенами, башни с узкими бойницами, рвы с темной водой. Величественные храмы, замысловатые замки, высокие, в несколько этажей каменные дома. Узкие, мощеные отполированным булыжником, улочки, по обочинам которых текли ручьи помоев. По городским улицам и ходить-то нужно было осторожно и желательно в широкополой шляпе, сами понимаете, почему. На окраинах городов – кучи мусора и всякого хлама с копошившимися там крысами и мышами.
Приехав к ночи в один город, утром я уже неплохо ориентировался в нем. Обычно от просторной главной площади с ратушей, собором и другими присутственными зданиями в стороны, как спицы в колесе, веером убегали улицы с незатейливыми названиями. Если на улице жили кузнецы, то она называлась Кузнечной, если ювелиры – то Ювелирной. На Рыбной жили рыбаки, на Бондарной – бондари, на Торговой – торговцы, на Каретной – каретники. На Сенной можно было купить лошадей, коров, коз, овец и корм для них. Если в городе была Набережная, то там совершала променад городская знать. Да и улицы, на которых они жили, назывались изысканно: Рыцарская, Французская, бульвар Роз. У богатых свои причуды, сеньоры!
Да-да, вы правы, я не люблю городов. И причиной тому был приказ моего Господина: выглядеть прилично. Это и приводило меня в полное уныние. Я не любил шосс с разноцветными штанинами: одна красного, вторая черного (иногда белого) цвета, терпеть не мог пурпуранов – коротких курточек с узкими рукавами, иногда свисающими до пола, фетровых шляп в виде колпака, подбитого мехом. Но больше всего меня убивали модные пулены – туфли с острыми, загнутыми кверху длинными носками, набитыми войлоком, которые вообще не давали ходить! Носы пулен приходилось либо привязывать к ногам бечевкой, либо застегивать на цепочку. Один раз я выполнил приказ Господина, одевшись «прилично». Побегав по городу, я кульком свалился в ножки Господину и умолял его не заставлять меня одеваться в эти дурацкие одежки. В них я чувствовал себя королевским шутом, вот только бубенчиков не хватало! Господин внимательно выслушал меня, сел в кресло и стал рассматривать со всех сторон, стараясь сохранить серьезное выражение лица (в этот раз ему это плохо удавалось). Налюбовавшись вдоволь, вынес свой вердикт: «Да уж, бубенчики, сын мой, ты еще не заслужил. Отныне и вовеки слуга инквизитора одевается удобно и практично. А башмаки – это рога дьявола, прости меня, Господи!». С тех пор я всегда был одет так: нижняя рубашка – камиза, удобные штаны на бечевке, нижнее платье – котт, поверх нее верхнее платье – сюрко и табар – красно-черный с белой отделкой короткий плащ в цвета герба моего Господина. И никаких пуленов – только мягкие сапожки с чуть заостренным
