звал Валерий Иванович. Памила несколько надвинула шляпу на лоб, что придавало ей таинственный вид, небрежно бросила:
– Я сыта, как откормленная бульдожка. Если только кафа и шумпанское. Шумпанское такой какайф и сладко и кисло и в голове шумит и интима хочется. А потом сон начинает брать на измор. Товарищ Попа, как вы на счет бим—бом.
– Да не Попа я, а Поп, сколько можно говорить, Памила – Верзила, черт побери, – шепнул он ей на ухо, но так что все слышали.
– Ну, тогда Попик – Малыш
– Кофе? Сейчас заварю. Но к кофе полагается рюмка коньяка, не возражаете? сказал Валерий Иванович чтобы переключить гостей на другую струну.
– Женщина всегда озражает и, тем не менее, всегда соглашается, – сказала она и засмеялась.– Женщина, как сказал Карл Марл, существо слабое и в этом ее сила, представляете? Особенно по отношению к мужчине. Если я однажды проявлю такую слабость по отношению к мужчине, он опосля этого у моих ног будет валяться.
– Не мешало бы проявить ее по отношению к нашему сельскому землемеру, кажись он парень то, что надо, – сказал хозяин дома.
– Мы с им только сегодня встретились, а что будет дальше посмотрим.
– Вы пришли делить землю?
– Да.
– Теперь то, что у меня в цветочных горшках, я могу выбросить?
– Можете. Мы вам дадим землю в аренду.
– Землю моего отца мне в аренду, хорошо. А на какой срок?
– Можем на пять лет, а можно и на двадцать пять, – сказала Памила Варлаамовна. – В зависимости от необходимости, исходя из взаимных интересов, интересов государства и прочих интересов. Сами понимаете, сейчас такое время. Мы, служащие, сидим на маленькой зарплате, да и Белый дом требует ремонта…
– Сколько?
– Ну, нельзя же так сразу, Валерий…
– Иванович, – подсказал землемер.
– Так вот, Валерий Иванович, мы… никакие мы не взяточники, мы служащие, представители новой демократической власти. Ехать сюда долго, тяжело, я вот последние копейки на бензин отдала, можете спросить у водителя.
– Памила Варлаамовна сильно пострадала по пути к вам, Валерий Иванович.
– Что же могло случиться с уважаемой Памилой Варлаамовной?
– У нее босоножек на левой ноге приказал долго жить, – трагически произнес землемер.
– Ах ты, Господи, Боже ты мой! А ножку вы не подвернули?
– К великому счастью, все обошлось.
– Больше ни за что не поеду в такую даль, – чуть не плача, произнесла Памила Варлаамовна.
– Надо раскошелиться, – шепнул землемер. – Это все окупится, уверяю вас.
– Но это же земля моего отца. До освобождения края войсками НКВД, простите, советскими войсками, эта земля принадлежала отцу на правах частной собственности. Почему бы теперь, после падения коммунизма, не восстановить справедливость?
– Он
