звал, внучек… Эх! – Внучек ловко увернулся от дедовской клюки. – Помоги мне добраться до… подойди, подойди, не бойся. Эть!… Вот так! – Старик с наслаждением вытянул внука вдоль спины. Внук перенес эту процедуру стоически – палка была такая же сухая и легкая, как и рука, державшая ее.
Старик оперся внуку на плечо.
– Пойдем, Бальбандирет, навестим мертвых.
Старик и ребенок вышли за пределы оазиса. Прошли мимо двух покатых холмов, миновали соляную пустошь. Поперек пути лег узкий глубокий каньон, резкий, как резаная рана в пергаментной шкуре пустыни. Крутой тропой спустились на самое дно. Здесь не было солнца. Только змеи и ящерицы на черных камнях.
Еще здесь лежали мертвые.
Старик сел на камень, закрыл глаза. Ребенок вытянулся, посмотрел в узкое небо.
Этим костям больше тысячи лет. А это? Это моя Эфимия. Она умерла три года назад. Ты забыл ее? Нет.
Старик поджал губы, здесь ничего нельзя трогать. Мальчик улыбнулся, он держал в руках позеленевший бронзовый меч.
Это спата – кавалерийский меч. Чей он? Его народ назывался римляне. Они были очень давно. Я их не видел, мне рассказывал дед. Он сражался с ними? Да. Победил? Конечно. Время побеждает все.
Старик потер заслезившиеся глаза. Мальчик улыбнулся.
Для чего мы здесь? Чтобы ты узнал дорогу сюда. Для кого? Для меня.
Небо провернулось. Солнце легло в яму мертвых.
Старик захотел встать. Ребенок поднял его.
Пойдем – скоро наступит тьма. Как скоро? Скоро – ты застанешь ее, я, по счастью, – нет.
– Бальбандирет! Иди помоги своей матери, – к старику и ребенку подошел высокий человек, до самых бровей закутанный в темно-синюю ткань. Он освободил лицо – его кожа было сухой, как выжженная солнцем верблюжья кость. – Ты опять ходил к мертвым, дед?
– Да, внучек, да… Пех-пех-пех… – старик сощурившись смотрел вослед прытко скачущему к стоянке мальчугану. Взгляд деда ткнулся в маленький лагерь у самого родника. Возле пяти грязно-бурых шатров суетились несколько женщин. Рядом бродила скотина. Мужчины снимали поклажу с запыленных верблюдов. – Пех-пех… Скоро я уйду к мертвым насовсем – чую, внучек, чую. Жалко вот вместо себя некого мне оставить… пех-пех-пех… Нет, некого, да. Вы вернулись вовремя, Дамон.
– Ты слишком поздно взял себе ученика, дед.
Старик остро сверкнул глазами из-под клочковатых бровей.
– Ты слишком поздно смог родить сына.
Высокий человек насупился, трое его сыновей родились уродами. Он отдал их пустыне… Надо было взять себе Мириам, не ждать пока умрет Зулейма. Он сам привез Мириам в род. Старик отдал ее Гайсану… Женщин никогда не хватало на всех. Теперь сын Мириам уже взрослый воин. Но он чужой. И Мириам… Хэн!
– Надо было учить Шаншама.
– Он не из рода вождей. Ему
