style="font-size:15px;"> – Тогда увидимся там, – сказала она и повернулась, чтобы уйти.
– Надеюсь, что нет, – вздохнул герцог. – Мне было бы неприятно видеть, как вас выводят жандармы, даже если эта сцена оживит самый скучный вечер в году.
– У вас слишком сильно развито воображение, – улыбнулась Марселина. – В самом крайнем случае, если меня не пустят, а это, уверяю вас, крайне маловероятно, то этим все и ограничится. Никто не станет устраивать сцену на глазах у толпы. Ведь эта толпа может оказаться на моей стороне.
– Глупый риск, – продолжал настаивать герцог. – Игра не стоит свеч. И все ради какого-то маленького магазинчика!
– Глупый… – медленно проговорила она. – Маленький магазинчик. – Она посмотрела вверх на хитрых божков и сатиров, резвящихся на потолке. Когда она снова опустила глаза, ее взгляд был холодным и бесстрастным. Разве что дыхание немного участилось. Она явно была в ярости, но умела держать себя в руках.
Герцог попытался представить, что будет, если такой гнев вырвется наружу, и почувствовал себя неуютно.
– Этот, как вы изволили выразиться, маленький магазинчик – моя жизнь, – сказала она. – И не только моя. Вы понятия не имеете, чего это стоит – завоевать себе место под солнцем в Лондоне. Вы не знаете, как трудно выступить против старых, веками существовавших норм и догм. Причем речь идет не только о конкуренции с другими портными – а они, кстати, готовы на многое, чтобы отстоять свои позиции, – но также о консерватизме вашего класса. Французские старухи одеваются с большим вкусом, чем ваши соотечественницы. Это как война. Да, я думаю именно так, и да, я сделаю все, что от меня зависит, для своего магазина. И если меня вышвырнут на улицу или даже бросят в тюрьму, я стану думать, как воспользоваться преимуществами публичного скандала.
– И все это ради одежды? – Герцог был искренне удивлен. – Не думаете ли вы, что это попросту глупо, идти на такие жертвы, когда англичанкам, как вы говорите, неведомо чувство стиля? Почему бы не дать им то, что они хотят?
– Потому что я могу дать им больше, – сказала она. – Я могу сделать их незабываемыми. Неужели это так трудно понять? Неужели в этом мире для вас нет ничего по-настоящему важного, к чему вы стремились бы, несмотря на любые препятствия? Впрочем, глупый вопрос. Будь у вас цель в жизни, вы бы к ней шли, а не растрачивали свою жизнь на пустяки в Париже.
На мгновение он почувствовал стыд, сменившийся злостью. Женщина нанесла удар по больному месту.
Он отреагировал на удар, не думая:
– Вы, как обычно, правы, мадам. Для меня вся жизнь – игра. Поэтому я предлагаю вам сыграть еще раз. В то же «двадцать одно». На этот раз, если я выиграю, то сам повезу вас на бал к графине де Ширак.
– Я вижу, что вы любите играть, – спокойно сказала Марселина. – Одна необдуманная ставка за другой. Даже интересно, что вы хотите доказать? Впрочем, вы, похоже, вообще не думаете. И лишь после того, как сделали это предложение, задали себе вопрос, что скажут ваши друзья.
Кливдон
