балы проводятся так же часто, как в начале зимы. Самые новые платья для танцев шьют из разноцветного газа – бледно-желтого и лилового, белого и изумрудного, розового, кремового и вишневого».
Марселина направилась к выходу в коридор, а потом к лестнице.
Неожиданно за спиной она услышала знакомый голос.
Она оглянулась и столкнулась с Кливдоном. Споткнувшись, она покачнулась, но герцог поддержал ее, схватив за локоть.
– Прекрасный уход, – сказал он, – но мы с вами еще не закончили.
– Думаю, закончили, – сказала она. – Я сегодня уже насмотрелась на все, что хотела. Завтра моя карточка попадет хотя бы к одному репортеру вместе с описанием моего наряда. Две или три дамы напишут своим знакомым в Лондоне о моем магазине. Кроме того, мы с вами сегодня вызвали намного больше разговоров, чем нужно. Сейчас я не испытываю абсолютной уверенности в том, что смогу использовать их к собственной выгоде. И то, как вы хватаете меня за руки, ваша светлость, не делает ситуацию лучше. Могу заметить, что вы в довершение всего мнете мои кружева.
Герцог отпустил ее, и в какой-то безумный миг Марселина пожалела об этом. Ей не хватало тепла и надежности его руки.
– Сами виноваты. Я вас вовсе не искал. Но я привез вас сюда, – сквозь зубы процедил герцог, – и отвезу обратно в отель.
– У вас нет причин уходить с бала, – сказала она. – Я найму фиакр.
– Здесь скучно, – буркнул герцог. – Единственный интересный человек – это вы. Не успели вы выйти, как все вокруг сдулось, как пробитый воздушный шарик. Переступая порог, я слышал звук выходящего воздуха. А пока я советую вам собраться с мыслями. По крайней мере пока мы спускаемся по лестнице. Если вы споткнетесь и сломаете шею, подозрение определенно падет на меня.
Марселине действительно необходимо было собраться с мыслями, но вовсе не потому, что она боялась свалиться с лестницы. Она еще не пришла в себя после вальса с этим человеком. Жар, головокружение, почти непреодолимое влечение – все это будоражило, горячило кровь, заставляло сердце биться чаще и, что самое неприятное, ослабляло решимость держать этого восхитительного мужчину на расстоянии. Может быть, она ненароком выпила какой-нибудь отравы?
Она неторопливо пошла вниз по лестнице.
Шум бала стал тише, и Марселина слышала – или чувствовала – его шаги за спиной. В этой части дома было пусто.
Мадам Нуаро не боялась рисковать – это было у нее в крови, и традиционная мораль не стала частью ее воспитания. Если бы это был другой мужчина, она бы ни секунды не колебалась, затащила его в темный угол или под лестницу и взяла бы все, чего ей так хотелось. Она бы легко подняла юбки, получила удовольствие – у стены, у двери или на подоконнике, и выбросила его из головы.
Но это не был другой мужчина, и она уже позволила гордости и характеру взять верх над доводами рассудка.
Леони, провожая ее, говорила:
– У нас не будет другого шанса. Постарайся не испортить все дело.
Дьявол!
