предсказываешь? – негромко спросил у скальда Гейрмунн.
– Я не предсказатель. Но война чем-то схожа с крестьянским трудом. В преддверии зимы что конунг, что раб могут пожать лишь то, что посеяли весной.
– Не уверен, – возразил Гейрмунн. Он доел последний кусок свинины и ломтем ячменного хлеба подобрал остатки подливы на тарелке. У подливы был вкус орехов из темного подлеска. – Порою война является к конунгу без приглашения.
– Верно. – Браги глотнул эля. – Сорняки тоже являются без приглашения. Но заботливый крестьянин знает, как уберечь от них урожай.
– А что ты скажешь о наводнении? Или голоде?
– Сейчас ты говоришь о делах богов. О судьбе.
– Тогда ответь: как быть с судьбой?
– Трус убежден, что проживет вечно, если не ввяжется в бой, но перемирия со смертью не заключишь. – Браги положил руку Гейрмунну на плечо. – Если судьба нашла тебя, смело выходи навстречу. Это единственно правильный шаг.
Гейрмунн засмеялся. Пир за столом продолжался. Гости Авальсснеса отличались неукротимым аппетитом. Доски с угощением пустели, едва появлялись на столе. Эль и медовуха текли не только в глотки, но и по бородам датчан. Наконец настало время для разговоров. Конунг встал из-за стола и направился в совещательную комнату. Вслед за ним пошла конунга, за нею – Гутрум и Хамунн. Гейрмунн хотел присоединиться к ним, однако Браги взял его за руку.
– В молодости я участвовал в таких делах, – сказал он, глядя вслед ушедшим.
Гейрмунн же только вступил в пору молодости, и младшему сыну конунга не терпелось оказаться в совещательной комнате.
– Хочешь, чтобы я попросил отца…
– Ой нет. – Браги отпустил его руку. – В молодости такие дела меня интересовали. А нынче уже нет.
Гейрмунн нахмурился:
– Тогда зачем ты меня…
– Хочу, чтобы ты встретился со мною возле погребального кургана твоего деда. Завтра, на восходе.
– Встретиться с тобой? – недоуменно покачал головой Гейрмунн. – Я что-то не понимаю.
– Сейчас поймешь. Я хочу поговорить с тобой, но не сейчас. Хочу отдать тебе кое-что, но не здесь. И сделать это я хочу перед курганом твоего деда, на восходе солнца.
Гейрмунн кивнул, по-прежнему ничего не поняв.
– Ну ладно. Я буду там.
– Вот и славно. А теперь иди, говори о погоде, – сказал скальд, отпуская Гейрмунна.
Слова Браги озадачили его, одновременно вызвав любопытство. Хмурясь, Гейрмунн прошел в совещательную комнату. Отец вполне мог выгнать его. Гейрмунн мысленно приготовил возражение, но оно не понадобилось. Когда он вошел, Гутрум уже говорил. Датчанин сидел на противоположном конце стола. Увидев Гейрмунна, Гутрум умолк.
– Извини, что помешал, – пробормотал Гейрмунн.
– Извинения излишни, – ответил Гутрум. – Пусть оба сына послушают то, что я намерен сказать.
Гейрмунн сел рядом с матерью, напротив
