направляюсь к выходу.
– Полищук! – вновь окликает меня Сапожкин.
Поворачиваюсь лицом к двум майорам. Какие ещё последуют вводные? Кажись, всё оговорено и обсосано до косточки. Свою завтрашнюю задачу с политической составляющей я сполна осознал, подойдёт корреспондент и я должен ответить на его вопросы.
– Табельное оружие вам назавтра ни к чему. Обойдётесь рацией. И ещё… Мероприятие, ну, конфискацию-то самогонного аппарата, вам надлежит провести в гражданской форме одежды.
– И с рацией в руках. Понятно! Теперь разрешите идти?
– Идите.
Выйдя из конторы, круто заворачиваю в сторону опорного пункта милиции. Изъять два самогонных аппарата в один день? Задача, надо сказать, с практической точки зрения никем доселе не выполненная. Зачем два, если требуется для телевидения всего один? Отработать необходимо, всё же, две точки. В одной квартире меня и внештатника Сидорова может ожидать полное фиаско. Повезёт, быть может, на второй? А вдруг обломится на двух точках? Такой вариант тоже учтём! Например, самогонщики не откроют дверь, а без санкции прокурора взламывать не будешь, в два счёта выгонят. Эту мысль я гоню прочь, но она засела прочно, прочнее, чем приказ начальства.
Сейчас вызову внештатника Сидорова и мы отработаем детали завтрашних действий вплоть до мелочей. Иначе нельзя. Конфисковывать самогонный аппарат – это, брат, не мяч на футбольном поле погонять. Тут Шестаков прав – можно прославиться на всю страну, а можно и ославиться до закиевщины!..
Набираю домашний номер своего общественника. Жена Люба отвечает, что он ещё не пришёл с работы.
– Как появиться, пускай срочно идёт в опорный, – говорю, доставая из сейфа толстенную амбарную книгу.
В тридцать третьем доме, по информации Сидорова, более месяца процветает алкоточка братьев Сивухиных. Нахожу в книге семейку самогонщиков. Братья, Иван да Виктор, прямо как первые золотых дел инженеры Ивана Третьего, инвалиды второй и третьей группы. Проживают с престарелой матерью, инвалидом первой группы. Мой внештатный сотрудник обитает в соседнем доме. Его информация о торговле братьями-инвалидами самогоном удостоверенная, не требующая дополнительной проверки. А вот обсудить детали конфискации аппарата крайне необходимо.
Вторая точка выявлена мною лично две недели назад. О ней вот я и похвастал руководству на одном из служебных совещаний. «Язык мой – враг мой!..»
При знакомстве с жильцами дома, звоню в одну из квартир, дверь ещё не открылась, защёлкали лишь замки, из квартиры послышались громогласные раскаты женских ругательств:
– Алкаши проклятые! Я вас щас, вашу мать, опохмелю!
Открывается дверь, и надо мной нависает крупных габаритов хозяйка обители. В руке держит металлическую трубу от пылесоса, намереваясь здесь же пустить её в ход, но милицейская форма останавливает её от намерения сшибить с ног, – подумалось мне, – надоедливого безденежного
