дальшея не знаю,
не знаю и настырничаю,
и все
не надоест, —
хочу достать четырнадцатую,
которая —
ты и есть!
«Жалею, жалею девочек…»
Жалею,
жалею девочек,
очень смешных
девочек,
еще ничего
не сделавших,
уже ничего
не делающих.
Еще жалею
мальчиков,
очень смешных
мальчиков —
пестрых,
пижонистых мальчиков,
мальчиков-ремарчиков…
Я тоже
люблю Ремарка, —
и значит,
вполне нормально,
что мне поспешными кажутся
статейки
ругательно-ханжеские.
Романы его мне нравятся, —
и это сказать мне хочется…
Но есть
небольшая разница:
мы с мальчиками
расходимся.
Они зазубрили начисто,
вчитываясь в Ремарка,
названия вин
ненашенские,
звучащие ароматно.
Они говорят
девочкам —
очень смешным девочкам:
«Детки,
имеются
денежки!..
Найдем применение
денежкам?..»
Так что и думать нечего!..
Музыка —
будто плетка.
Крутится бесконечная
магнитофонная
пленка…
Они танцуют неплохо,
они хохочут азартно,
они веселятся
громко!
Яростно и надсадно!
Они веселятся
дерзко!..
Но все их веселье
обманчиво…
Разве вам весело,
девочки?
Разве вам весело,
мальчики?..
Не верю я громкой музыке,
не верю нарочной игре…
Вам ведь тоскливо,
как мухе,
проснувшейся в январе.
Бродит она по стенке —
по неуютной громадине…
Сколько веков вам,
девочки?
Сколько минут вам,
мальчики?
Ваша веселость —
маска.
Немощен ваш размах…
Бросьте
кивать на Ремарка!
Здесь ни при чем
Ремарк!
Ваша любовь? —
Пустое…
Ваши мечты? —
Пустое…
Вот ведь какая история.
Очень смешная
история.
Я и мы
А. Бочарову
Начинается любовь
с буквы «Я»!
И только с «Я».
С «Я» —
до ревности слепой.
С «Я» —
и до
небытия!
Понимаешь?
Я —
влюблен.
Понимаешь?
Я —
люблю.
Я!
Не ты,
не вы,
не он —
обжигаюсь
и терплю.
Никого на свете нет.
Есть она и я.
Вдвоем.
И на
