плаката сытого,лощеного,
нахмуренная личность
глянула.
В нее листовка,
как пощечина
(аж брызги разлетелись!),
вляпана!..
А эту надпись
нынче ночью
сдирали, будто кожу —
заживо!
Сдирали так,
что даже ноготь
остался —
в штукатурку всаженный!
А этот лозунг взяли подкупом,
и он сползает со стены…
Война идет!
Я пахну порохом
неслышной буквенной войны.
Венеция
К. Ваншенкину
И когда, казалось бы,
уже придумать нечего —
все видано-перевидано,
думано-передумано,
даже как-то слишком…
И – на тебе! —
Венеция.
Будто ветром брызнуло.
Будто светом дунуло…
На тебе!
Прохаживайся,
учи досконально.
На тебе!
Глуши ее восторгами увесистыми!..
А она помалкивает
в улочки-каналы.
Очень театральная
Очень человеческая…
Можешь притворяться
бдительным и зорким.
Требовать от гида политической ясности.
Пожимать плечами:
«Глупая экзотика…»
Глупая.
А все ж таки хороша дьявольски!
Глупая.
А нам ее все мало, мало!
Глупая.
Но лезут слова
высокопарные!
Мы теперь матросы
знаменитого мавра,
и под нами площади
покачиваются, как палубы…
Мы ложимся за полночь,
разомлев от нежности.
Дремлем, улыбаясь красоте по-доброму.
В кубриках ворочаемся,
слушая Венецию.
И плывем с Венецией к дому.
К дому.
На аэродроме Орли
Ровный клочок земли,
слабенькая трава.
Аэродром Орли.
Мы улетаем
в два.
Обычная толчея.
Прощай,
страна Марианн!..
Вот ожидает семья
рейса на Монреаль.
Монашки
гуськом идут —
качается связка книг.
Скоро и нам…
Но тут
женский голос
возник.
Я ощутил его
сразу и навсегда.
Плыл он
из ничего!
Падал он
в никуда!
Как шелестенье птах,
как долгожданный взгляд…
Дикторша?!
Разве так
дикторы
говорят?..
Вслушайся!
Рассуди —
как я это стерплю?!.
Так говорят:
прости.
Так говорят:
люблю!..
Я во французском —
профан,
но сердце перевело.
Я чувствую,
что пропал!
Мне боязно и тепло!..
Голос —
полночный гимн,
медленный,
будто степь.
Шепотом
