пускали, из-за дурной славы ее матери, а сама она от дома отходить не решалась. Боялась, что за это ее побьет мама, боялась и того, что ее прогонят родители тех детей, с которыми она хотела бы подружиться. Ведь она была бедная, и у нее ничего не было. « А бедных никто не любит», думала Виктория в свои пять лет.
Мария решила скопить от своей скудной зарплаты немного денег и купить маленькую козочку, чтобы вырастить ее и иметь молоко. На рынок она с Викторией пошла рано утром в воскресенье. Он находился всего в двух километрах к северу от центрального Каракола (Пржевальска). Там продавали в основном овец, лошадей, красивые кожаные седла, но можно было купить и козленка. Дорогой опять открылся волшебный вид на горы, душа маленькой девочки ликовала, и она крепче вцепилась в бабушкину руку. Подходящего козленка сторговать так и не смогли, денег не хватило, но Мария купила немного мяса, чтобы сварить дома непостной похлебки и немного халвы и лукума, восточных сладостей для внучки. Скушать их она советовала по дороге домой, чтобы Надежда не знала, на что были потрачены деньги. Но Вика есть одна, отказалась категорически – она угостила бабушку и проследила, чтобы та все съела, затем немного поела сама и спрятала в кармане завернутый в газету сладкий кусочек для своей мамы.
В этот день Надежда плакала, просила прощения у своей маленькой дочки, но…через неделю в пьяном виде опять избила ее и выгнала на улицу за то, что она не убралась в комнате после очередного маминого гостя. Бабушка в этот вечер почему-то долго и усердно молилась возле иконок в углу. При этом на глазах ее были видны слезы. В 1895 году в Караколе была построена из дерева красивая Свято-Троицкая церковь, но в годы советской власти она была закрыта. В ней обустроили спортзал. Возвращена была она в собственность православной общины лишь в 1995 году. Поэтому верующие люди могли помолиться только у себя дома.
Виктория спросила у бабушки, когда та закончила, с кем она разговаривала в углу и почему плакала. Мария, как могла, объяснила внучке, что обращалась к Богу, что Он всесильный, всех видит и слышит и помогает тем, кто в Него верит и обращается к Нему за помощью. А еще бабушка сказала, что просила Бога вразумить Надежду, чтобы та бросила пить и чтобы Виктория росла счастливой.
– А я могу, о чем ни будь попросить Бога? – спросила девочка.
– Нет, ты некрещеная, тебя Он не услышит,– ответила Мария, но видя, что внучка вот-вот заплачет, добавила, – я тебя свожу к священнику, чтобы он провел обряд, только ты не говори матери.
– Хорошо,– почему-то шепотом произнесла Виктория.
В ближайшее воскресенье бабушка повела ее ближе к центру города через три улицы в большой каменный дом, где жил священник. Тот внимательно выслушал Марию и попросил подождать в соседней комнате, пока он переоденется. Это был старенький и худой мужчина невысокого роста с седой бородкой и жиденькими седыми волосами на голове. Но когда он вышел в облачении священнослужителя,
