быть. – Я стараюсь успокоить дыхание. Сердце бьется слишком быстро, и, черт, почему я не надела нижнее белье? Я не хотела, чтобы было видно очертания трусов, но сейчас вполне уверена, что по шкале унижения мокрое пятно намного ужаснее.
– В Торонто ты не была со мной жестока…
Нет, не была. И посмотрите, к чему это привело: я скакала на члене Блейка, как на пружине, пока брат чуть не умер в другой комнате.
Блейк более проницателен, чем я думала. Или, может быть, он просто читает мысли.
– Ты не виновата, что у Бомбы Джея в ту ночь был жар. У него была пневмония. Если бы мы смотрели телевизор в одежде, это ничего бы не изменило.
Головой я это понимаю. Но если я не сосредоточусь на чувстве вины, то могу начать думать о чем-то другом… Например, как приятно было чувствовать под собой мускулистое тело Блейка, какой полноценной я была с ним внутри себя.
Он не мой типаж. Даже наоборот, его противоположность. Он крупный, наглый… качок. Мне нужен кто-то интеллигентный, с кем я смогу вести серьезный разговор, а не тот, кто говорит «хоспади» и другую ерунду в стиле студента из братства.
Секс на одну ночь – ладно. У меня он был. Но нет смысла повторять это еще раз, если я знаю, что с этим парнем нет будущего.
Блейк, однако, не был бы собой, если бы не стоял на своем.
– Той ночью мы здорово повеселились, малышка Джей. Давай еще раз.
– Нет, спасибо.
– Ты всегда такая упрямая?
– Ты всегда такой назойливый?
– Конечно, ясен пень. – Он ухмыляется. – А может, так? Мы не будем трахаться. Я просто хочу еще один поцелуй.
Я закатываю глаза.
– А может… нет?
Взрослый мужчина дуется, и это должно выглядеть нелепо, но меня вновь привлекает сексуальный изгиб губ, и… а-а! Нет. Я больше не буду его целовать.
– Один поцелуй, – настаивает он.
– А потом что? – настороженно спрашиваю я.
– А потом вернемся на вечеринку, и, может быть, ты пару раз поколбасишься со мной на танцполе. Или нет. Ты многое упустишь, если откажешься: я неплохо двигаюсь, Джесси. Но я не давлю.
«Ясен пень». «Поколбасишься». Этот мужчина не глубже лужи.
Я опять смотрю на его рот.
Почему я задумываюсь об этом?
– Ладно. Еще один поцелуй, – говорю я сдержанным тоном. – Но только чтобы ты от меня отстал. – Ха. Какая же я щедрая. Ведь это никак не связано с тем, что губы покалывает от предвкушения.
Он расплывается в широкой улыбке. Потирает ладони и щелкает суставами, словно готовится не к поцелую, а к драке.
– Я не могу тут сидеть всю ночь, приятель. Хочешь поцелуй – действуй. А то… – Слова застревают в горле, когда он опускается передо мной на колени. – Что ты делаешь?! – визжу я.
Большие теплые ладони проскальзывают под низ моего платья, медленно подтягивая сатиновую ткань вверх.
– О чем ты? – невинно спрашивает он.
От удивления у меня учащается
