заднице.
– Ты тоже, Бомба Джей.
Джейми снова смотрит на Уэса и Энг. Я замечаю, что у Уэсли слегка блестят глаза. Потрясающе. Опять мужские слезы.
– Кажется, муженька надо спасать, – с усмешкой говорит Джейми. – Если фотограф, которого наняла Джесс, снимет его слезы, Уэс надерет парню задницу.
К слову о Джесс… Где там мой ангел?
Джейми удаляется к супругу, а я еще раз оглядываю толпу, пока не нахожу Джесс. Она тоже обнимает свою маму. А затем она быстро спускается по ступеням из известняка, ведущим к садам.
Это потрясающее место. Я успел прогуляться вокруг с бабушкой Каннинг. Там через сады проходит выложенная камнем тропа и есть клевый пруд с рыбками.
Странно, что Джесс исчезает посреди банкета. Люди только начали танцевать. А ведь еще нужно бросать букет и хоккейную защиту для паха (по крайней мере, я на это надеюсь, хотя кое-кто, думаю, отказался и от этой идеи).
Опустив бокал на поднос проходящего мимо официанта, я направляюсь к каменной лестнице. Добравшись до нее, как раз успеваю заметить вспышку фиолетового всполоха у тропы.
Я перешагиваю через две ступеньки, да и мои ноги длиннее ног Джесс раза в два. К пруду я подхожу как раз в тот момент, когда Джесс валится на каменную скамью на противоположной стороне.
Это, мать твою, вечеринка или показ «Дневника памяти»?
– Уходи, – выдавливает девушка, замечая меня.
Ага, конечно. Я подхожу и сажусь рядом.
– Я сказала «уходи», – рычит она.
Стараюсь скрыть улыбку. Вот это меня как раз и заводит: женщина, которой на хрен сдался хоккеист Блейк Райли. Женщина, которая скорее меня прогонит, чем будет стараться впечатлить. Это… как глоток свежего воздуха.
Я удивлен, что вдоль тропы или у пруда нет никакого освещения. Мы сидим в тени, и выражение ее лица сложно различить. Хотя мне это и не надо. Если она плачет, уверен, что на ее лице не солнце и радуга.
– Ох, детка, почему ты плачешь? – угрюмо спрашиваю я. – Больше так не делай.
Я слышу сдавленное всхлипывание.
– Почему нет?
– Потому что мне это не нравится. Хочется ударить твоего обидчика.
– Побить мою маму ты не можешь. – Она слабо смеется.
– Это сделала Синди? – Я удивлен. Мама Джесс – милейшая дама на планете. Никогда не слышал ни единого плохого слова из ее уст.
Джесс делает длинный, судорожный вдох.
– Она сказала, что гордится мной.
Я ахаю.
– Хватило же наглости!
Мой ангел даже не пытается улыбнуться. Шутки не помогают? Видимо, все совсем плохо.
– Она сказала, что я организовала лучшую свадьбу, на которой она только была, – шепчет Джесс.
– Опять же, не вижу никакой проблемы.
– Ты не понимаешь. – Она энергично качает головой, и прядь волос выпадает из высокой прически на глаза.
Я заправляю ее за ухо, и девушка меня не останавливает. Да,
