гремит и молнии мечет, Леший по лесу бродит со всколоченной бородой, русалки сладкоголосо поют по ночам, домовой за печкой прячется, а Иисус так далеко, что, похоже, ни ему до нас нет дела, ни нам до него. Поэтому поклоняйся, отец, хоть самому сатане. Лишь бы делу была польза.
– То-то, – самодовольно потёр руки Миндовг. – Вижу, умнеешь на глазах. Мыслю дать тебе Новогрудок.
– Как? А ты?
– Я в Крево сяду. Оттуда мне проще будет с крестоносцами договариваться. А в Новогрудке нужен князь гречес-кой веры. Гусей дразнить нам ни к чему. Так что собирай дружину покрепче. На всё про всё даю тебе три дня.
Войшелк был несказанно рад. Теперь он чуть ли не великий князь. Шутка ли. Вилейка глазам своим не поверит, когда заявятся к ней сваты. Но это позже. А пока надо о дружине подумать. Слава Богу, хватает на Руси добрых молодцев, готовых послужить мечом князю, да только абы кого брать не гоже. Дружина, как семья. Для начала Миндовг отрядил сыну трёх умудрённых гридней. С ними и отправился княжич набирать дружину. Отбирали сильных, смелых и толковых. Испытания устраивали. Набрали три дюжины. Для начала хватит. С новой дружиной возвращался Войшелк в Новогрудок, когда встретил Елисея.
Ещё не так давно княжичи плечом к плечу бились с врагами. Почти одного возраста, они были и внешне чем-то похожи. А теперь друг перед другом стояли монах и воин.
– И давно это на тебя нашло? – одновременно с жалостью и сожалением спросил сын Миндовга.
– А как Бога истинного узрел.
– И как же ты его узрел?
– Вот как тебя. Только не во плоти, а в сиянии.
– И что же это за Бог?
– Христос.
– С чего ты взял?
– А с нимба над головой. Сиял, как солнце.
– И Христос велел тебе идти в попы?
– Не велел, а сказал, что я стану монахом.
Дружина с интересом вслушивалась в разговор. Некоторые, кивая на Елисея, крутили пальцем у виска, некоторые ухмылялись, но большинство сочувственно качали головами. А неугомонный Войшелк не унимался с расспросами:
– А что Христос ещё сказал?
– Что ты тоже станешь монахом.
– Я?!
– Именно.
Дружина разразилась раскатами смеха. Сам Войшелк хохотал до слёз:
– Скорее солнце взойдет на западе и Неман потечёт вспять, чем я нацеплю на себя рясу.
Елисей, опершись на посох, спокойно взирал на веселящуюся дружину.
– И когда, по-твоему, я приму сан? – всё ещё улыбаясь, полюбопытствовал юный князь.
– До конца лета.
– А давай заклад, – вдруг предложил Войшелк. – Ежели я стану монахом, то исполню любую твою волю. А ежели нет, то быть тебе в моей дружине.
– Не буду я спорить.
– Робеешь?
– Нет.
– Тогда почему отказываешься?
– Потому что сказано: «не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его;
