может, то было чистое совпадение, но оба в этот момент посмотрели на меня, тем самым вогнав меня в краску.
– Присядьте, мисс… – Джеймсон сверился со своими записями. – Мисс Мак-Кари?
По счастью, допрос проводил именно сержант. Джеймсон задавал вопросы и записывал мои ответы – нам было несложно выяснить, что легла я в таком-то часу, завершив перед этим такие-то работы, и ничего не видела на пляже, – а Мертон тем временем сверлил меня своими ужасными глазами: они, казалось, впитали в себя всю преступную грязь нашего мира, которую не дано лицезреть простому смертному, – чтобы подвергнуть кропотливой чистке. Эти глаза были как два колодца, уводящие в бездонное подземелье, принимающее в себя страшные вещи, наподобие трупа Элмера Хатчинса на пляже, – я еще не знала, чем был так страшен этот труп, но очень скоро меня избавят от неведения, – и Мертон, хозяин этих колодцев, словно бы предупреждал меня: ради моего же блага, не нужно заглядывать глубоко, в противном же случае вся ответственность ложится на меня.
Когда я сказала, что порученный моим заботам пансионер проживает на втором этаже западного крыла, в допрос вклинился Мертон:
– Это, кажется, лучшее место для наблюдения. Не так ли, Джеймсон?
– Так же верно, как и смерть моего батюшки, инспектор.
– Доктор, нам придется опросить пансионеров из этого крыла.
Для Мертона это было самое обычное распоряжение, однако Понсонби едва не забился в конвульсиях. В нем, как частенько бывало, вступили в борьбу противоположные чувства: обязанность помогать правосудию столкнулась с заботой о репутации Кларендона. Понсонби даже поднялся со стула.
– О да, инспектор Мортон, мы в Кларендон-Хаусе всегда сотрудничаем с законом.
– Мертон, – поправил инспектор.
– Да, прошу прощения, однако… у нас также есть пациенты… и их уважаемые семьи. Я не хочу сказать, что уважение к семьям выше, нежели уважение, которое вызывает у нас правосудие… Я только прошу вас учитывать специфические особенности нашего пансиона, в котором деликатность…
Мертон тоже встал, на лице его читалось нетерпение.
– Доктор Понсонби, я учитываю. Но…
– Всегда найдется какое-нибудь «но», – благодушно прокомментировал его помощник.
– Но Скотленд-Ярд, сэр, и есть синоним деликатности.
– В этом я и не сомневаюсь. – И Понсонби перевел моргающие глаза на меня. – Не будете ли вы столь любезны… сопроводить господина инспектора… в комнаты наших пансионеров второго этажа, западное крыло? Они наверняка уже закончили ужинать. Такой визит их не сильно обеспокоит.
Мне подумалось, что Понсонби выбрал именно меня не только потому, что я случайно оказалась рядом. Я была новенькая, а потому меньше других посвящена в жизнь и частные секретики пансионеров. При моем участии Понсонби обеспечивал нашему обходу дополнительную деликатность.
6
Я испытывала естественный
