Salasabil оказалось немного. Возможно, ещё не все потенциальные постояльцы съехались. А может, народ просто сделал выбор в пользу второго здешнего бара, исполненного в привычном английском стиле. А значит – и с более предсказуемым ассортиментом.
Устроившиеся на высоких барных табуретах двое русских журналистов работали жёсткий вариант – датское пиво и местная анисовая водка-арака. На закуску – солёные фисташки и сигареты.
– …Уфф! А хорошо сидим! А, Мить? Я уже даже и не помню, когда мы с тобой последний раз, вот так вот…
– Согласен, хорошо. Хотя…
– Что?
– А ведь в это самое время, Медвежоночек, там, на далекой родине, твои соратники тоже сидят – по тюрьмам, изоляторам, психушкам. Боюсь, как бы у тебя на этой почве не развился когнитивный диссонанс.
– Не бойся, не разовьётся. Каждый исполняет свою задачу. Они, там, подрывают ваш прогнивший режим изнутри. А я – здесь, снаружи.
– Ну-ну. Вот только, судя по твоим косым плотоядным взглядам, сейчас ты расположен подорвать не кровавый режим, а вон того блонди-бундеса?
Митя насмешливо кивнул в сторону столиков, за одним из которых в одиночестве сидел гостиничный постоялец лет 30-ти. Уже более получаса он цедил свой ничтожный дринк и внимательно изучал какой-то журнал.
– Начнем с того, что он – не немец, – умозаключил Медвежонок. – И даже не европеец. Штатовец, к гадалке не ходи.
– С чего такие выводы?
– Одет по американской моде. Да и шмотки не главное. Просто у меня на них чутьё.
– Ишь ты! Чуйственный ты наш. Забьемся? На бакс?
– Давай.
Они ударили по рукам, после чего Митя обновил стакан, поднял его в приветственном жесте и уже слегка нетверёзым голосом крикнул «читателю»:
– Дойчланд, Дойчланд, юбер аллес! Юбер аллес ин дер вельт! [7]
Вздрогнув, блондин рефлекторно кивнул, но потом поморщился и демонстративно отвернулся от пьяных русских.
– Ну что, съел?
– Это ещё ничего не доказывает. Ты его просто напугал. Своими варварскими манерами.
– Дело в том, Медвежоночек, что он читает «Шпигель». Я, как только он вошел, сразу обложечку срисовал. Так что гони монету!
– Хрен тебе! По журналу – любой дурак узнает.
Тем временем бундес домучил свой стакашек и удалился из бара, проходя скользнув по Мите презрительным взглядом.
– Видал, как он на меня зыркнул? У-у-у, немчура проклятая!
– Так ты, оказывается, ещё и расист?
– Расизм здесь ни при чём. Просто… Не знаю, как в твоем, Паша, детстве, но вот в моём врагами считались не пиндосы, которые вроде как главные поджигатели войны, а как раз немцы. Они же – гестаповцы, эсэсовцы и прочая нечисть. Отсюда все эти обиходные хальт, хенде хох, Гитлер капут. А касаемо американцев… Ну да, были все эти карикатуры в газетах и журналах. В стилистике «воротилы из Вашингтона науськивают». Тем не менее мы
В данном случае Митя цитирует первые строчки т. н. «Песни немцев» («На земле всего превыше лишь Германия одна…»).
