донесся дребезжащий смешок – такой же двусмысленный, как и весь этот разговор.
На том мы и распрощались. Я остался в полной уверенности, что пройдохе Рафаловичу что-то известно, но это никак не меняло сути дела. Ничего не сдвинулось, и я по-прежнему находился там, откуда начал. Уже ни на что не надеясь, я еще раз набрал номер прокуратуры.
На четвертом гудке ответил женский голос. От неожиданности я растерялся, а потом все-таки попросил пригласить Алексея Валерьевича.
– Сейчас, – рассеянно проговорила женщина. – Переключаю на секретаря.
В паузе в трубке наяривала бодрая компьютерная музычка. Наконец отозвался другой женский голос, постарше:
– Приемная!
Я повторил, что хочу поговорить с Гаврюшенко, но женщина перебила меня и велела представиться.
Пришлось назваться, после чего в трубке щелкнуло и знакомый голос старшего следователя произнес: «Ну, слушаю!»
– Это Башкирцев, – сказал я. – Здравствуйте, Алексей Валерьевич!
– Ага, – проговорил он так, будто мы расстались только вчера. – Значит, все-таки объявился… И что ты себе думаешь?
Тон был прежний. Я отчетливо представил, как он откидывает на подголовник кресла свою блондинистую, отлично вылепленную голову и, прижимая трубку к уху, скашивает глаза к кончику острого хрящеватого носа. Как у многих людей, наделенных сверхострым обонянием, кончик этот был раздвоенным, с неглубокой ложбинкой.
– Ищу работу, – сообщил я.
– И как успехи? – ехидно поинтересовался Гаврюшенко.
– Пока никак. Вообще-то я только что приехал.
В подробности моего отсутствия вдаваться я не стал, тем более что и он не проявил ни малейшего любопытства. Хватало и того, что сам Гаврюшенко жив-здоров и на прежнем месте. Косвенным образом это обнадеживало.
– Сегодня? – переспросил он. – Небось, резюме сочиняешь? Квалифицированный юрист с опытом работы в адвокатуре, два языка, ответственность, инициатива и все такое?
– До этого еще не дошло, – я засмеялся. – Мне, собственно, вот о чем хотелось потолковать…
– Стоп, – мгновенно среагировал Гаврюшенко. – Не по проводам. Сейчас у меня совещание, и сколько я там буду париться – одному богу известно. Поэтому давай приходи завтра в прокуратуру – скажем, в десять. Поднимешься на третий, мой кабинет теперь рядом с приемной. Да там и табличка есть с фамилией, найдешь.
«Третий» означало, что мой старый знакомец пошел на повышение, а положение кабинета указывало на статус начальника отдела или заместителя прокурора.
– Ого! – сказал я. – Мои поздравления, Алексей Валерьевич.
– Оставь их себе, – сердито огрызнулся он. – Побыл бы денек в моей шкуре – знал бы, с чем поздравлять. Все, меня нет.
Он швырнул трубку, а я принялся соображать, что бы все это могло значить.
– Ну? – спросила Ева, присаживаясь рядом и отмахиваясь от дыма сигареты, догоравшей в пепельнице.
