когда Дик спустился и сел на кресло с газетой.
– У парня много работы, и это отлично – в его годы нужно трудиться. Я рад, что наши сыновья пробивают себе дорогу сами.
Нора промолчала. Дик всегда был суров в воспитании сыновей, особенно это касалось Майкла, который, по его разумению, слишком часто витает в облаках. Поэтому он снял младшему сыну апартаменты, чтобы отгородить его от пагубного влияния распущенных сокурсников.
– Постарайся, пожалуйста, быть добрее к Майклу.
– Что ты имеешь в виду? – ухмыльнулся Дик, не отрываясь от своей газеты.
– То, – Нора бросила свою работу. – Что ты всегда резок с ним. Он учится первый год, и ему тяжело.
– Брось эти глупости, я веду себя так, как должно отцу вести себя с его детьми.
Нора не стала ничего отвечать. Она не могла взять в толк, откуда в человеке, которого она когда-то боготворила, столько холода и равнодушия ко всему, включая собственных детей. Она любила своих сыновей, но ей всегда казалось, что она делала это недостаточно, потому как их отец всегда был для нее важнее. Теперь она понимала, как ошибалась. Ее детям не досталось тепла и ласки от обоих родителей, она должна была подарить им всю ту любовь, которую дарила Дику, и которой он так пренебрегал. Ей стало так тоскливо от этой мысли, что она вздохнула и решила впредь не допускать таких оплошностей. В конце концов, ее дети – это все, что у нее есть, они-то ее не разлюбят как Ричард. Как жаль, что она осознала это так поздно – вряд ли ее повзрослевшие дети нуждались теперь в ее опеке так, как нуждались в ней, будучи маленькими.
«Наконец он приехал!» – подумала Нора, когда услышала звуки подъезжающего автомобиля.
– Кэйси! Принеси напитки, Майкл приехал. – крикнула она горничной. – Я так рада, что ты дома! – вышла на веранду Нора, обнимая сына. – Ты похудел с зимы!
– Я тоже рад, мама, – улыбнулся Майкл.
Это был невысокий молодой человек с вьющимися светлыми волосами, глубокими голубыми глазами и доброй спокойной улыбкой, рисующей ямочки на его щеках. На нем был выходной серый костюм и новые блестящие туфли. Он снял шляпу и легкий плащ и протянул руку отцу, улыбка на его лице тотчас исчезла.
– Не стоило посылать за мной Роджера, отец. Я бы добрался сам.
– Пустяки. Как поживаешь? Бренди со льдом?
Они прошли в гостиную, где Дик налил выпить и протянул сыну конверт, который тот спрятал в кармане пиджака.
– Все в порядке, готовлюсь к экзаменам, хочу сдать их досрочно, чтобы к июню быть свободным.
– У тебя планы, дорогой?
– Я думал отправиться в круиз или что-то в этом роде. Посмотреть хотя бы малую часть света. Хотя сейчас отчего-то многие говорят о войне. Ты что-то знаешь об этом, отец?
Дик нахмурился.
– Увы, нет. Слухи, конечно, ходят. Но если бы верили всем слухам, война была бы каждый год.
– Что-то в мире определенно меняется.
– Хотелось
