потом мы ели рыбу в илойской траттории с чудесным видом.
О-оо, я, наконец, могла оторваться, попробовать это! У меня ведь аллергия на рыбу, никогда не могла есть, опухала вся, покрывалась сыпью. А теперь – сколько угодно. Просто чудо. Я готова попробовать все.
Мой куратор в два счета слопал невообразимого размера стейк с кровью, без затей, и сейчас наблюдал за мной с такой искренней улыбкой, словно бабушка, у которой я в третий раз попросила добавки.
– Завтра надо будет сводить вас в хороший рыбный ресторан, – сказал он. – Здесь вкусно, но выбор небольшой, треска и дорада. Вы когда-нибудь ели шокиньуш? Таких маленьких каракатиц? Или морские блюдца на гриле, с кислым соусом, перцем, травами и чесноком. Но лучше всего катаплана, там все разом, удивительно вкусно.
Он улыбался.
Он рассказывал про местную кухню так живописно, что текли слюнки. Я про то, как тяжело жить с аллергией на все подряд… Я зануда, да, знаю. Но было неожиданно легко.
Мне принесли молодого белого вина, ему – кувшинчик лимонада с мятой. Он на работе…
Солнце садилось.
В городе, один за другим, зажигались огни. На башнях вдоль побережья и устья реки. В порту…
Я расслабилась.
Вот так посидеть, поболтать, потом, может быть, еще прогуляться вдоль моря. И отдыхать. А завтра уже – будет видно.
Шум у дверей.
Кажется, там кого-то не хотели пускать. Трое высоких парней, уже слегка нетрезвых.
– Прошу прощения, сеньоры, – услышала я, – но только вчера мы говорили с вами, что легионеров у нас с радостью примут в другом зале. Прошу вас…
– Я офицер! – возмутился один. – Центурион. Вы что, не видите нашивки?
– Еще вчера вы были солдатом.
– Меня повысили! Паоло ушел на пенсию, так что нужен был новый центурион! Вы мне не верите? Я имею право!
– Молодые волки, – мой куратор усмехнулся чуть снисходительно. – Вы когда-нибудь видели оборотней, сеньорита? Хотите посмотреть? Я скажу, их пропустят.
Оборотни? Мне стало интересно. Хочу, да, но…
– Их посадят к нам?
– Нет, – он хмыкнул. – Вон за тот столик. Но можно и к нам, если захотите. Это ни к чему вас не обязывает, можете не беспокоиться. Просто поглазеть на них.
Видно было, что при всем желании соблюдать нейтралитет, мой куратор волков-оборотней за людей не считает. Впрочем, они и не люди…
Интересно, да.
– Пусть пропустят, – сказала я.
Где еще увидишь такое вблизи. Почему бы и нет?
Рой кивнул, поднялся, подошел к администратору зала, что-то тихо сказал. И парням разрешили зайти, предложили место.
– Только прошу вас, сеньоры, ведите себя прилично, – администратору это было не по душе.
Парням такой поворот тоже не понравился. Или, скорее, не понравился сам Рой, прямо видно, как они ощетинились, напряглись, поглядывая на него. Все трое. Они его знают? Или дело в другом?
Но
