ничего не получится.
В нос ударил характерный аромат «Красной Москвы», и, обернувшись, Евгений узнал завуча кафедры туберкулеза Зинаиду Константиновну Ануфриеву, дородную и холеную даму в солидных годах. Доверительно и уютно, как родная бабушка, взяв его под локоток, Зинаида Константиновна очень мягким, как в старину говорили, уветливым тоном попросила его не морочить людям голову, а немедленно поставить зачет соискателю Ледогоровой. Ибо девочка – серьезный ученый, не какая-то там вчерашняя студентка, считающая, что добрая Родина подарила ей еще три года каникул, за которые надо в первую очередь устроить личную жизнь, а честная труженица, заведует отделением в противотуберкулезном диспансере, каковой не является ни Эльдорадо, ни Меккой для врачей, штат там укомплектован дай бог если процентов на семьдесят, зато пациенты – на все сто пятьдесят. Но, несмотря на такие спартанские условия труда, Лидия Александровна самостоятельно занималась научной работой и, только получив приличные результаты, оформила соискательство.
Евгений понял, что его хотят разжалобить, и неопределенно пожал плечами, а Зинаида Константиновна все разливалась в похвалах.
– Раз ваша протеже такая умница, то ей не составит труда постичь хотя бы азы нашей науки, – улыбнулся Евгений.
– Да господи боже ты мой! – воскликнула Зинаида Константиновна. – Когда прикажете ей этим заниматься? Была бы свиристелка какая-нибудь, я бы к вам не пришла, а Лида – серьезный ученый, да еще целое отделение тащит на своих плечах.
Евгений усмехнулся, ибо песня эта была ему до боли знакома. Разгильдяи, не желающие учить общественные науки, ближе к сессии все как один превращались в хороших мальчиков и девочек и серьезных ученых.
– А вы сухарь, – Ануфриева вдруг кокетливо толкнула его локтем, – настоящий неприступный сухарь. Такая интересная женщина к вам ходит, натуральная Кармен, а вы… Эх!
– Кто? Лидия Александровна? – уточнил Евгений.
– Господи, ну не я же! Лида – это просто чудо, загляденье! Любой мужчина сочтет за счастье ей услужить.
– Неужели? Не замечал…
– Страшно подумать, что станет с нашим миром, когда мужчины перестанут замечать красивых женщин!
Евгений заметил, что на рабочем месте Родина уполномочила его оценивать знания, а не красоту.
– Сухарь, совершенный сухарь! – Ануфриева погрозила ему пухлой ручкой, унизанной кольцами поистине исполинского размера. – Позвольте вам сказать, что вы ужасный зануда и формалист. Девушки таких не любят.
– Странные вы люди на кафедре туберкулеза, – усмехнулся он, – сначала является ко мне соискательница и не может ответить ни на один мой вопрос, а потом приходите вы и сообщаете то, о чем я не спрашивал.
Он думал, что Зинаида Константиновна обидится, но она, улыбаясь, сказала, что дерзость – симптом настоящего мужчины, из чего Евгений понял,
