и смешанными чувствам за прихрамывающую Россию, и в конце, наверное, с испортившим многое финалом в виде необязательного похода в клуб, вульгарными посетителями и надоедливой официантки, который плавно вместе с вкусной едой и кусающимися ценами перетек в позднее утро с большой головой и желанием поскорее бы наставшего следующего дня, когда вновь будут силы не повторять ошибок.
Искусственность развлечений – эта тема каждый выходной вертелась в голове с оттенком повторения всего по кругу и невозможностью всё упростить. Наверное, верным оказалось решение уехать на время в деревню среди леса и чистой воды – с тишиной от утра до поздней ночи, когда не надо смотреть в экран меняющихся ежечасно событий и движений. Застыть, не думать, жить без вовлечённости. Зайти в старую церковь, посидеть у реки без друзей и алкоголя, промокнуть под дождём без документов, одеться не модно, отрастить щетину и подбросить галстук в виртуозную игру костра, даже простить себе ничегонеделанье с позиции московской жизни. На время, на долгий миг, при полной уверенности лёгкой нужности тебя в любой момент, как пожелаешь. Пространство без стен, стена нарастающей уверенности, политика разнообразия, анархия мыслей, на сей раз уже не судорожно меняющих друг друга, а ложащихся, как детали мозаики, в одно единое целое.
Нет времени, всегда дела.
И разные лета, как айсберг тают.
И тишина, что, между нами говоря,
Приятна в суете, но грустно так летает.
А на севере не наступала весна, воцарившаяся в остальной части огромной страны. Скованные льдом пространства действительно были бесконечны, не воображаемы и таинственны, что прикосновение ладонью к ним разгадывало лишь простую реальность – ты здесь, но явно не один. Цветная «ковровая» дорожка к неизвестному властелину этих мест приближала к небольшой крепости, вход в которую предваряла ледяная арка со звездой наверху…
– Если не в моде поэзия, то всегда в моде деньги, – улыбнулся Разношёрстов. Он умел варьировать между ними и доставать из кармана или одно, или другое – в зависимости от настроения и целей. Не модная, а жестокая война перемешает всё – от спокойствия на улицах городов до творческих планов, но в это время она была ещё очень далеко за горизонтом…
Маятник качал абзацы текста, словно волны большую лодку, для которой странным образом с разных её сторон шли то параллельно, то вразнобой несколько историй. Они, как мазки на холсте, вырисовывающиеся пока лишь в некоторую абстракцию, радующие глаз и отражающиеся тенью и упорядоченностью в виде стройного сюжета «шаг за шагом». Кисть, задумавшись на какой-то момент, вела автора и читателя в разные стороны по одной, известной лишь ей логике…
Мне интересна власть —
Я пробовал иное,
Не за гармонией иду в объятья к ней.
Красивей женщина её,
Но роковое
