проблемы вынудили Бонапарта-полководца притормозить движение вперед, заставив Бонапарта-администратора (императора) задержаться в Вильно на целых 18 дней (очень большой срок для него, привыкшего к динамичному ведению войны на чужой территории) ради решения всех неотложных политических, социальных, хозяйственных вопросов, и упорядочивания действий всех соединений своей столь великой по размерам армии. Все это время пришлось ожидать пока подтянутся все маршевые батальоны и отставшие бесконечные фуры из тыла с обильнейшими запасами из колоссальных магазинов.
…Кстати, потом немногие из выживших участников Второй Польской кампании рассказывали, что уже тогда – в самом начале похода – только-только овладев Вильно, Наполеон вроде бы вдруг резко засомневался в целесообразности дальнейшего продвижения вглубь «страны чудес и непуганых медведей» в условиях начавшейся изнурительной жары. Свидетельством тому могла быть его брошенная сквозь зубы фраза кавалерийскому генералу Себастьяни: «Я не перейду Двины: хотеть идти дальше в течение этого года – равносильно идти навстречу собственной гибели!» Не исключено, что в тот момент Бонапарт вроде бы мог вернуться к идее осуществить поход в Россию в течение двух-трех лет: сначала в 1812 году овладеть Литвой, устроить свой тыл и только в 1813 г. совершить бросок дальше на восток (на Москву?), а затем в 1814 г – пойти на Петербург либо – наборот!? В тоже время праздное времяпрепровождение такой огромной массы войск могло бы очень неблагоприятно сказаться на их боеоспособности и было бы весьма трудно прогнозировать каково бы могло быть их состояние следующей весной. Тем более, что стоять на месте и ничего не предпринимать могло бы показаться русскому самодержцу признаком слабости французского императора, а объявить о «досрочной» победе «по очкам» и попытаться вернуться домой, как того уже тогда в самом начале похода желала немалая часть его маршалата-генералитета и вовсе выглядело бы моветоном. Впрочем, это всего лишь «размышления вслух» и пытливый читатель вправе сделать свои собственные предположения…
Вынужденная задержка дорого стоила Наполеону: кое-кто из пытливых военных аналитиков той поры (в частности, барон Жомини, состоявший тогда при штабе Нея) и более поздних времен, не без оснований, полагали, что если бы не этот простой, то Бонапарт успел бы первым оказаться у Минска, отрезать Багратиона от Барклая, уничтожить его и ход всей кампании мог бы развиваться иначе. Впрочем, история, как известно, не имеет сослагательного наклонения и случилось то, что случилось.
Интересно, что после жаркой кавалерийской «карусели» под Ошмянами 17 (29) июня между кавалерийской бригадой генерала П. К. Пажоля и Сибирским драгунским и двумя эскадронами Мариупольского гусарского полка под началом полковника К. А. Крейца, являвшихся боковым арьергардом 6-го пехотного и 3-го резервного кавалерийского корпусов под командованием
