сразу Андрей услышал мерное дыхание, сопровождаемое периодическими всхрапываниями. Он решил подождать, пока она провалится в сон глубоко. Глаза слипались, но мальчик знал, что это того стоит. Нужно было скорее унять становившийся все более мучительным голод и в качестве бонуса одержать верх над вредной старушкой.
Во мраке горели зеленым цифры на электронных часах. Андрей засек двадцать минут, вылез из-под одеяла и подошел к ней.
– Тетя! Тетя, проснись!
Женщина что-то промычала во сне, вздохнула и продолжила спать. Но Андрей был упорным и стал трясти ее.
– Проснись, тетя, проснись!
Тетушка не реагировала, и тогда ребенок зажег лампу. Это подействовало.
– Что такое? – Тетя Дарина резко села в постели и глянула на него.
Андрей ожидал увидеть ее заспанной и растерянной – возможно, напуганной, – но карие глаза смотрели с какой-то агрессией. В ту же минуту он ощутил слабость.
Мальчик тщетно старался взять ситуацию под контроль. Это ведь он должен пить ее энергию, как воду из-под крана, но почему же он не может и приблизиться к ней? Его не просто выбрасывает – он как будто делается маленьким, жалким… теряет силы…
Наконец тетушка отвела взгляд и сокрушенно покачала головой.
– Прости. Самозащита. Ты застал меня врасплох, никогда больше так не поступай. Как ты?
– Ты тоже умеешь это?.. – От изумления Андрей сел прямо на чистый, но местами протершийся малиновый ковер.
Тетушка в длинной безразмерной ночной рубашке встала с кровати, подняла его и решительно усадила в кресло.
– Да. – Она протерла глаза. – Я умею это делать. Хочешь знать что-то еще?
Андрей не понимал, с чего ему начать. У него по-прежнему слегка кружилась голова, по телу точно разлился свинец. Сложно было даже пошевелиться.
– Хм… а мама в курсе?
– Нет, конечно. Я лет пятьдесят как научилась это скрывать и по возможности наносить людям поменьше ущерба. В юности было трудно…
– Меньше ущерба? Как это? Пить понемногу, да?
– И с людьми общаться тоже понемногу. Почему, думаешь, я предпочитаю уединение? Мое кредо – не впутывать близких и чистых душой. Только озлобленных и приносящих вред другим. Их энергия горькая и темная, но со временем я привыкла. Представляешь, каково им с этим самим?.. Сейчас, правда, я и их не пью. Воздерживаюсь.
– Озлобленных много?
– Не критически, но они есть. Я их чувствую.
Забавно. У них это все же происходило по-разному: у Андрея было развито в большей степени чутье на талант, у тетушки – на общий настрой по жизни. Хотя цвет и вкус энергии он тоже ощущал.
– Ты воздерживаешься… А как же голод?
– Я его почти убила. На это ушли десятки лет и море сил. Перепробовала
