Марвину вышел и её хозяин. Цыкнув на пса, он остановился: настоящий человек леса, поджарый и косматый, в простой мешковатой одежде, никогда не знавшей утюга.
– Ну-у, – затянул он сипло, с присвистом. – Новенький, никак? Вроде хозяин говорил, что вызвал из города младшего конюха.
Марвин невольно улыбнулся.
– Я… – рассказывать о себе не очень-то хотелось, и он ограничился пространным: – Да, я работаю на лорда Эшвуда.
– А кто тут не работает на лорда Эшвуда? – человек ухмыльнулся в густые рыжеватые усы, почесал подбородок. – Мы тут все навроде родственников. Клинт, лесник.
Марвин тоже представился, огляделся по сторонам: слева к дому тянулись заросли кустарника, а могучая сосна-одиночка справа притягивала взгляд – нарост на стволе отличал её от прочих.
– Так что хозяин? – поинтересовался Клинт. – Уже уехал?
– Да, сегодня утром.
– Ясно. Слышал, он опять договаривается… с этими, как их там… родственники бывших церковников. Чёрт их знает. Хочет убедить их продать ему южные земли. Хочет, это… владеть островом самолично, ну. Вроде как монарх какой.
– Но это его дело, верно?
Клинт опустился на поваленное дерево и бегло глянул на Марвина исподлобья:
– Да уж конечно. Моё, что ли. Моё дело малое – следить тут за порядком. Мне – что? Мне за счастье, если хозяин выкупит земли. Я же здесь со времён месье Бертрана, другого края не помню и знать не хочу.
– Месье Бертрана?
– Его, его. Присаживайся, ежели торопиться некуда, – Клинт подвинулся, устроился поудобнее, вытянув ноги, и пустился в долгий рассказ.
Через какую-нибудь четверть часа Марвин уже знал почти всю историю острова. Как оказалось, некий Паскаль Бертран, чистокровный француз, бежал сюда от революции, прихватив семью: супругу и малолетнего сына. Отец Паскаля некогда выкупил часть островной земли и даже отстроил дом, где они и поселились – по первости. Позже обзавелись жильём и в столице, но возмужавший наследник Паскаля, Доминик, так сильно прикипел к диким красотам Нодленда, что вернулся сразу после женитьбы на очаровательной полукровке Луизе, дочери француженки и шотландца. В те же годы Доминик Бертран крепко сдружился с молодым соседом и владельцем севера острова – Гилбертом Эшвудом. Общими усилиями они совершенно преобразили здешние земли и подумывали над строительством гавани, тем более что старший сын Эшвуда, Рудольф, проявлял недюжинный интерес к морскому делу и судоходству. Вскоре, однако, пришла весть о смерти Паскаля Бертрана, а через семь лет скончался и Доминик, оставив безутешную жену и единственную дочь одних на всём белом свете.
Или на целом острове – всё едино.
– Чтоб кто эдак всю душу в эту самую землю вкладывал – это таких господ ещё поискать надо, – заключил Клинт. – Миссис Бертран горевала уж горевала – сразу слегла. И года не протянула, бедняжка. Мисс Лорелин ничего, держалась. Шестнадцатый
