лейтенант Брике. Задержан за вооруженное сопротивление полиции. Это очень серьезно, мадам…
– Извините, мадам, но я обойдусь без ваших советов. Мы разберемся. Желаю вам доброй ночи…
Сердито повернулся к Вадиму:
– Эти журналисты совсем обнаглели.
Через минуту зазвонил телефон. Полицейский снял трубку:
– Лейтенант Брике у аппарата.
В трубке что-то треснуло. Полицейский встал, и лицо его вытянулось.
– Я слушаю, мой генерал. Но имеются серьезные свидетели, мой генерал…
В трубке опять треснуло, и лейтенант заблеял:
– Слушаю, мой генерал! Будет исполнено, мой генерал…
Когда Вадим вышел из здания префектуры, была глубокая ночь. Перед ним, на фоне чуть подсвеченного ночного неба, высилась громада Нотр-Дам. Вадим сделал несколько шагов в сторону моста. Его кто-то окликнул:
– Месье!
Рядом с ним неслышно остановилась большая черная машина. Шофер открыл дверцу.
– Месье, мадам просила вас подвезти.
Вадим поднялся по мягкой лестнице. Дверь в квартиру была открыта. Жозефин помогла Вадиму снять пальто. Левая рука у него плохо слушалась.
– В ванную! Сейчас же в ванную!
Вадим разделся и вступил под обжигающие струи душа. Он почувствовал, как тепло входит в его искалеченное тело. Он открыл глаза. Перед ним стояла Жозефин. Он не подозревал, что у нее такое молодое тело. В руках у Жозефин была большая мягкая губка. И она несколько раз провела губкой по его телу. Потом она встала перед ним на колени. Вадим закрыл глаза и почувствовал, как по его телу прошел электрический ток…
Григорий Осипович Леви, родился в Москве 1 августа 1888 года, постоянно проживает в Ванве, в доме 65 по улице Потэна, департамент Сена, Париж, Франция.
Григорий лежал с открытыми глазами. Сон не приходил. У себя дома, в Ванве, Григорий всегда спал плохо. Кровать рядом с ним была пуста. Он знал, что Ольга внизу, за столом в гостиной. Покрывает страницу за страницу мелкими острыми строчками.
Григорий услышал легкие шаги на лестнице. Чуть слышно скрипнула кровать. Ровное дыхание.
Он провел рукой по Ольгиному лицу.
– Не спишь?
Из темноты на него смотрели ее глаза.
– Мне нужно тебе сказать что-то важное. Я сегодня подал заявление. На рю де Гренель…
Ей не нужно было объяснять, что такое рю де Гренель. Старое русское посольство, где уже десять лет как сидят большевики.
– Зачем?
– Мы уезжаем. Возвращаемся. В Москву…
В их маленькой спальне вспыхнул свет. Он увидел лицо Ольги, искаженное болью:
– Нет, нет, нет, только не туда…
– Что с тобой, Оля? В нашу Москву, там Поварская, Сивцев Вражек…
– Нет, Григорий, нет! Нашей Москвы уже нет… Они убьют нас всех… и тебя… и меня… и Вадима…
…Григорий часто думал, как случилось, что они стали с Ольгой все меньше понимать друг друга и стали совсем
