дети? К этим окрестностям, с их атмосферой, приблизиться добровольно может только полностью одичавший. Хотя пацана можно понять. Его папаша здесь, а матери, судя по всему, глубоко наплевать. Ищи его теперь неделю. Ему не выжить одному тут. Прав Перевалов, хоть он и кретин, что тот, кого мы ищем, уже вряд ли нуждается в нашей помощи. Не сегодня, так завтра, или через месяц, его будущее его настигнет. Прошлой ночью тут выли волки. Ищи сейчас в лесах себе приключений… И еще болота эти… Что мы там найдем? Если уж судьба этому мальцу с волками встретиться, уж лучше бы он сделал это до происшествия. Меньше мороки было бы всем. И этот папаша бы дрых сейчас в камере, а не в санчасти валялся. Эх.… Так-то жалко парня, совсем еще ребенок же. Я в его годы, помню, таким же любопытным был, все время шатался, где нельзя было. Это и манило.… Ну что теперь. Это его выбор, хоть он мало что еще понимает… Первым делом, значит, надо распорядиться насчет ребенка, потом проконтролировать состояние отца. Медик как-то неубедительно отвечал на вопросы о последствиях его ранения. Может, пьяный был. Конечно, при его-то службе, что ему еще делать? В носу ковыряет сутками. Три раза в день таблетки горстью отсыпать, и дальше на боковую. А несчастные случаи… Как будто часто такое случается! Ну почему опять в мою смену? Наверняка, караульные еще снаружи, в поисках, надо как-то уточнить, что у них там происходит. И людей вызвать, для таких поисков у меня народу мало, на территории некому оставаться, если всех отправить в лес…”
В размышлениях он подошел к воротам. Часовой бодрым жестом отдал честь. Конечно, как тут не бодриться, когда твоя основная обязанность – с краю стоять и наблюдать, как другие вязнут.
– Не было новостей?
– Нет, товарищ лейтенант. Не вернулись еще. Уже совсем темно.
– Да. Вижу без тебя, что темно. Что узнаешь – сразу мне. Когда вернутся, пусть без тормозов ко мне. Не к Перевалову.
– Будет сделано, товарищ лейтенант.
Вернулся к себе. Несколько звонков помогли сформировать дополнительную группу для поисков. Отдал распоряжения, сел писать отчет. Вспомнил про заключенного. Звонок медику. Не отвечает. На обходе наверное. Или уже дрыхнет. Придется идти самому.
Госпиталь располагался на отдельном участке, на северной границе жилой и производственной зон. Он представлял собой отдельный периметр, с собственной системой охраны и отличиями в архитектуре. С этого участка началась история всей тюрьмы. В прошлом столетии все камеры умещались в этом обветшалом сером здании на сотню человек при полном размещении. С ростом населения, преступности и государственности здание перестало отвечать общественным запросам, и было переоборудовано под временный госпиталь. К тому, что временно, требований всегда меньше. Но лишь там, где поселилось временное, рождается постоянность, одно без другого не проживет ни минуты. На скорую руку были залатаны внешние последствия времени, но в воздухе по-прежнему витал запах предков и наказания.
Периметр госпиталя по старинной традиции был защищен рвом, а сами помещения внутри
