утра. Если оно вообще наступит. Он понял, что ни в какую Зону завтра не пойдет, ни за что.
«Дожить надо…»
Скуление сделалось громче. Кто-то навалился на него сверху.
И вдруг громкий голос сказал:
– Цыц, Малка! Цыц, кому говорю! В угол иди, а то на улицу выгоню!
И Стас подавился истерическим смехом, он глотал рвущиеся звуки, икал, приглушенно фыркал и никак не мог остановиться.
Испугался крошечной собачонки! Это было невыносимо смешно, просто дико смешно, его разрывал хохот, но он жевал одеяло, не решаясь выпустить смех наружу.
– Тихо, Малка! Чего ты там? – Скрипнули пружины кровати, и Стас представил, как Варвара Ивановна, приподнявшись на локте, вглядывается в темень.
Он высунул голову, выпростал из-под одеяла руки, нашарил кудлатую собачью спину, слегка погладил. Шершавый язык благодарно лизнул пальцы.
– Кыш! – грозным шепотом сказала Варвара Ивановна. Стас легонько подтолкнул собачонку, и та соскочила с одеяла, отбежала к порогу, цокая когтями по дереву половиц.
– Сиди там! – сказала хозяйка. – Спи! Что за беготня посреди ночи? Вот я тебе задам!
Вновь заскрипела кровать.
Стас улыбался.
Через несколько минут он вновь заснул, твердо решив, что никакие глупые страхи не смогут остановить его на пути в Зону.
Остаток ночи прошел спокойно. Только Малка, свернувшаяся клубочком у порога, иногда поднимала голову и, принюхиваясь, негромко скулила. Она слышала, как за стенами дома ходит кто-то большой и страшный, не зверь и не человек. Он дважды подходил к окнам, заглядывал в избу, и тогда Малка ворчала, скаля зубы. Она чуяла неуверенность и страх этого страшного существа. Он был здесь чужаком. А она была дома. И поэтому она отважно скалилась в темноту. И поэтому, ближе к утру, существо убралось в лесную чащобу, туда, откуда пришло…
Стас проснулся, когда ходики на стене показывали пять минут седьмого. За окнами серела предрассветная мгла. На кухне за занавеской постукивала посудой хозяйка, стараясь шуметь как можно меньше, чтобы не тревожить постояльца. Кровать была заправлена, гора подушек громоздилась сверху. В комнате пахло блинами и керосином.
– «… в Японии произошло землетрясение. Сила подземных толчков составила четыре-пять баллов по шкале Рихтера…» – вещал из радиоприемника приятный женский голос.
Стас зевнул, потянулся. Перевернувшись на живот, несколько раз отжался, тыкаясь лицом в мятую подушку. Сказал громко:
– Доброе утро!
– Встал уже? – откликнулась Варвара Ивановна. – Ранехонько! Что не спится-то?
– Кто рано встает, тому Бог дает, – ответил Стас.
– Это верно. А я вон тебе блинов напекла, муки у меня немного было. Хорошие блины, на простокваше, в городе таких не делают. Вставай, попробуешь.
– Сейчас, умоюсь только, – Стас выскользнул из-под одеяла, натянул джинсы и выбежал на улицу.
Было студено. От леса к деревне тянулись щупальца
