и уже шла к девичьей, где ночевали служанки и рабыни, когда дверь рядом вдруг распахнулась, и в темноте Бломме увидела конунга. Он стоял со свечой в руке, в простой белой рубахе, и недовольно щурился: шаги привлекли его внимание.
– Кто разгуливает так поздно? – мрачновато спросил Онн, освещая ее лицо.
Однако, когда он увидел девушку, жесткая складка вдоль его губ смягчилась, на них мелькнуло даже подобие улыбки, а льдинки в глазах растаяли. Девушка, потеряв дар речи, молчала, она боялась конунга, трепетала перед ним.
– Куда спешишь, красавица? – усмехнулся тот. – Уж не к любимому ли?
– Я ходила попить воды, – тихо ответила она, отступая, – Извини, что потревожила… Спать пойду.
Она попыталась пройти мимо, но железная рука конунга сжала ее плечо.
– Погоди-ка. Иди сюда.
С этими словами он потянул ее в спальный покой, где всего-то и были, что кровать да скамья, закрыл за собой дверь и жестом велел сесть на скамью. Бломме, испуганная, подчинилась. В спальном покое было очень тесно, но лишь конунг мог занимать его один, остальные, воины и женщины, спали в больших помещениях, все вместе, женщины на женской половине дома, мужчины – на мужской.
– Я ведь уже видел тебя сегодня! – заметил вдруг Онн, – И даже сравнил с Фрейей. Как тебя зовут, девушка?
– Бломмеман.
– Цветущая луна… Чья ты?
– Я – дочь Хельги, земледельца с Каменного мыса. Отец прислал меня сюда, потому что самому большую семью ему не прокормить. Я служанка здесь.
– Откуда такое имя у дочери бедняка? И красота… Смотрю на тебя и кажется, будто ты валькирия, что пришла за мной по велению Одина… – его глаза слишком откровенно разглядывали девушку, взгляд обжигал, и она, почувствовав волнение, граничащее с паникой, порывисто поднялась со скамьи.
– Я не должна быть здесь, уже поздно, – в замешательстве прошептала она. – Прости, я пойду!
– Почему же? – Онн усмехнулся. – Останься со мной сегодня. Хочешь, подарю тебе золотое ожерелье, каких нет и у знатных красавиц? Я привез такое из дальней земли.
Ну вот, опять! Бломме вздохнула. Два раза за один день – пожалуй, что и слишком!
– Я честная девушка, – она опустила голову, – Хочу быть женой воина и матерью его детей. А подарков мне не надо.
– Не беда, – конунг усмехнулся. – Выдам тебя замуж за доблестного воина, дам тебе хорошее приданое. Не бойся меня, красавица. Так долго я был в походе, стосковался по женской любви.
С этими словами он двинулся вперед, потом сжал девушку в объятиях, прижимая ее к своему сильному телу, так крепко, что она едва могла дышать. Бломме сделала попытку вырваться, но конунг схватил ее еще крепче, так, что она не могла даже пошевелиться, наклонился к ее уху и медленно произнес:
– Я – Онн-победитель, девушка. И привык брать все, чего
