магические дверные замки и фонари…
Конечно, если быть откровенным, то появляются такие службы не совсем из ниоткуда – они рождаются в вполне себе реальных головах вполне себе реальных, скажем, предпринимателей. Ну а потом разрастаются да масштаба всех семи городов, особенно если проблема ну очень назойливая и ну очень распространенная.
Поэтому служба по избавлению от магических аномалий с удовольствием пришла в дом Шляпса – не по маху все той же самой волшебной палочки, а просто потому, что сначала Шляпс дошел на них, попросил выслать работника и ушел. Работник явился несколько минут спустя, притащив с собой уже привычное для многих приспособление – Аномалосос (очевидно, самой новой модели).
Это бронзовое устройство с трубками и шестеренками работало, конечно же, на магии, но внешне напоминало обычный пылесос (о котором ни в Хрусталии, ни в других городах, представления конечно не имели). Только пыль он затягивать не мог, а вот магические аномалии – вполне.
В прибор были встроены рубины, но вовсе не потому, что какой-то экстравагантный ювелир решил позабавиться. Рубин в принципе становился основой основ любых механизмов, многих алхимических растворов и всего, что было связано с магией. Ничего магического, простите такой дурацкий каламбур, а этом не было – просто этот камень прекрасно накапливал текущее через пространство волшебство. Иными словами, работал аккумулятором, который подпитывался, можно сказать, из воздуха.
Ну так вот, мужчина с Аномалососом перешагнул порог дома Шляпса.
– Ого, уютно тут у вас! – выпалил он, оглядываясь.
– Спасибо за комплимент не скажу, я и так знаю, – нахмурился люминограф. – Вам туда.
Хозяин дома ткнул рукой в сторону магической аномалии, которая не думала исчезать.
Молодой человек понял свою ошибку и, не произнося ни слова, как наказанный ребенок встал в угол, потом нажал на небольшой рычажок Аномалоссоса. Заворчали маленькие шестеренки.
Шляпс тем временем уставился в небольшое зеркальце, висевшее на стенке, и поднял голову вверх, рассматривая подбородок. Его хлипкая, почти незаметная на фоне носа-картошки бородка совсем потеряла человеческий вид. Люминограф попытался пригладить ее рукой, и она, на удивление, поддалась – еще бы, стала бы пара-тройка волосков сопротивляться.
Потом господин Диафрагм решил поправить воротничок, но засмотрелся на лицо – на щеках и под глазами извивались… не то чтобы морщины, скорее что-то на них похожее, маскирующееся, но появляющееся вовсе не из-за старости, а от постоянной хмурости и редкого проявления эмоций. Словно бы все лицо разом нафаршировали грустью, и любой, даже самый грустный-прегрустный клоун, встав рядом покажется просто образцом комизма.
Шляпс не так часто обращал на это внимание – начнем с того, что он в принципе не так часто смотрелся в зеркало. Ну и правильно, чего время лишний раз тратить? Но пару-другую раз, мужчина все-таки замечал это.
Шляпс попытался разгладить кожу.
– Ять-переять,
