в Токио?
– Боюсь, тогда дело может кончиться тем, что вас с супругой признают персонами нон грата и вышвырнут из Японии. Как минимум!
– А как максимум? – допытывался Агасфер.
– Не забывайте, что моя страна находится в состоянии войны с вашей, барон. Если вы были неискренни со мной сегодня, то вас могут счесть русским разведчиком, проникнувшим в Японию с враждебными целями. Тогда вас ждет военный трибунал и, возможно, петля. Война, барон, война! Нам некогда возиться с подозрительными личностями.
– Теперь вы пытаетесь запугать меня! – мрачно констатировал Агасфер. – Между тем хочу напомнить, что вовсе не рвался в Японию, и не проникал в вашу страну тайно. Скорее, наоборот: это вы снарядили экспедицию и вывезли меня из России, прихватив при этом мою коммерческую собственность! Скажите прямо: в чем меня подозревают?
– Пока ни в чем, – японец встал, показывая, что разговор закончен. – Поговорим после моего возвращения – это, думаю, дней через десять. Пока отдыхайте, посещайте источники, осматривайте достопримечательности Хакодате – их, кстати, тут немало. Закажите приличную одежду. И не сорите понапрасну деньгами, барон! Рикше заплатите пятьдесят сен, бумажкой. На улицах, в лавках и на рынках портмоне старайтесь в руках не держать: хотя уровень преступности в Японии всегда был низок, война многое изменила. Народ обнищал, и… Ну, вы меня понимаете, я полагаю!
На улице собеседники раскланялись. Уже садясь в коляску подбежавшего рикши, Агасфер оглянулся. Японский разведчик смотрел ему вслед с непроницаемым, как обычно, выражением лица – широко расставив ноги и заложив руки за спину. Агасфер кивнул – японец никак не отреагировал…
Глава пятая
Петербург
Возница придержал лошадей перед подъездом особняка Архипова, и, едва дождавшись, пока седок легко выпрыгнет из экипажа, тут же отъехал и скрылся за углом. Его пассажир в два легких шага пересек неширокий тротуар, на ходу доставая из кармана ключ. Открыл дверь, тщательно запер ее за собой, и был тут же встречен швейцаром Трофимом.
– Господин ротмистр? Ваше благородие, Владимир Николаевич! Сколько зим, как говорится! Милости просим, милости просим!
– Здравствуй, Трофим! А ты, гляжу, по-прежнему манкируешь своими обязанностями и дремлешь в теплом уголке? Господин полковник у себя? В мастерских? Поди доложи, что я жду его в библиотеке!
И, не слушая бормочущего что-то в свое оправдание швейцара, ротмистр отдал ему шапку, отцепил саблю и легко побежал по лестнице наверх. Очутившись в знакомой библиотеке с ее непередаваемыми ароматами старых переплетов, хорошего табака и любимого хозяином дома арманьяка, ротмистр с наслаждением опустился в глубокое покойное кресло, вытянул ноги и даже покрасневшие от бессонных ночей глаза прикрыл от удовольствия. Однако долго сибаритствовать не пришлось: послышались тяжелые шаги хозяина и его бас, на ходу распекавшего прислугу и отдающего распоряжения.
Лавров со вздохом открыл глаза, выбрался
