в Архипову, ротмистр невесело подмигнул:
– Правда, кое-что мы и без спроса узнаём, по старой привычке! Но это когда как повезет!
– Но это же нонсенс! – сердито заворочался в своем кресле Архипов. – Ни одна держава, сколь бы мощным войском она не обладала, просто не может воевать вслепую, без разведки! Мы же не стадо первобытных троглодитов, размахивающее дубинами направо и налево! Куда смотрит государь, самолично подписавший рескрипт о создании Разведочного отделения?!
– Перестаньте, Андрей Андреич! Вы же все прекрасно знаете! Насколько мне известно, кое-какие возможности разведки Россия в этой войне использует! Дипломаты стараются, как могут. Военные агенты используют старые связи и дружеские контакты с иностранным атташатом… Да и война, считай, скоро кончится: американский президент по просьбе Японии призвал государя императора к столу переговоров.
– Но японцы тем временем продолжают укрепляться на Сахалине! – Архипов потряс кипой газет. – Начальник войск местного гарнизона генерал-губернатор Ляпунов, мне кажется, долго сопротивляться не станет!
– Всем в свое время воздастся по делам их, – неопределенно заметил Лавров, вынув стакан с чаем из подстаканника и катая его в ладонях.
– Владимир Николаевич, а… Мишель Берг? – осторожно поинтересовался Архипов. – Вы ничего не знаете о судьбе нашего Агасфера?
– Последним из наших, кто видел его живым и здоровым, был его высокопревосходительство господин военный министр Куропаткин, во время своего краткосрочного визита на Сахалин летом, накануне войны, – отозвался Лавров. – Да вы же знаете, Андрей Андреич!
– А сейчас? Мы… Вы же специально готовили его… Вели с ним секретную переписку…. Впрочем, – смутился Архипов.
– Да не смущайтесь, Андрей Андреич! – вздохнул Лавров. – Хоть ваша роль в Разведочном отделении и не афишируется, вы по-прежнему в штате наших сотрудников. И знаете о переписке с ним – разве что кроме предпоследнего сообщения от Агасфера, полученного зимой 1903 года, накануне войны с Японией. Он приезжал во Владивосток на крестины своего первенца, на собаках.
– На собаках?!
– На собачьей упряжке – по крайней мере, через пролив, – поправился Лавров. – А во Владивостоке его уже поджидал господин Манасевич-Мануйлов – полагаю, с санкции нашего старого «друга» господина Лопухина, директора Департамента полиции.
– И… И что же?
Лавров пожал плечами:
– Наше счастье, что этот «бугор»[14] превыше всего на этом свете любит деньги. Агасфер сообщил, что ему удалось откупиться от господина Мануйлова. И он благополучно покинул Владивосток, а следующим летом супруга с сынишкой должны были выехать к нему на Сахалин.
– Вы сказали – «предпоследнее», – помолчав, поинтересовался Архипов. – Стало быть, было и последнее сообщение?
– Да, было – с какой-то почтовой станции на обратном
По некоторым данным, Манасевич-Мануйлов сделал свою карьеру не без помощи своей нетрадиционной половой ориентации. В то время гомосексуалистов презрительно именовали «буграми».
