самое лучшее, а не самое легкое.
Высказать добрые пожелания (…) легко (…); а вот сделать (ответственный) выбор – (…) это уже совсем не так просто.
Наилучшее следует предпочитать приятному, если нельзя иметь сразу того и другого.
Легче всего (…) обмануть самого себя.
Из двух признаков благополучия, которые могут быть в наличии у государства, а именно богатства и доверия (к государству), наше государство располагает доверием.
В чем же состоит сила законов? Если кто-нибудь громко закричит, что его обидели, – прибегут ли к нему законы на помощь, чтобы его защитить? Нет, разумеется! Ведь это написанные тексты, и они сами по себе ничего не могут сделать. В чем же заключается их действительная сила? Она заключается в том, чтобы вы неукоснительно выполняли их и постоянно их применяли, приходя на помощь любому нуждающемуся в их защите.
* Законы сильны нами, а мы – законами.
Тому, кто хочет правильно вести войну, необходимо не следовать за событиями, а надо самому предупреждать их.
Где же тот предел, до которого мы будем все отступать? (…) Когда же, граждане афинские, у нас явится желание исполнять свои обязанности? – «Тогда, клянусь Зевсом, когда это будет необходимо». Но то, что можно назвать необходимостью с точки зрения свободных людей, не только есть налицо, но давно уже позади; что же касается той необходимости, которая бывает у рабов, то надо молиться, чтобы она никогда не наступала.
Кто приписывает все успехи Александра его удачливости, (…) пусть примет во внимание, что он (…) был удачливым не сидя на месте.
(Отвергая ответственность детей за проступки отцов:) Для каждого предел ответственности за все проступки – его смерть.
Человеку, занимающемуся политической деятельностью, (…) следует относиться ко всем согражданам так, как дети относятся к родителям – молиться, чтобы они были как можно снисходительнее, и благожелательно сносить их такими, какие они есть.
Лучшее ограждение от тиранов – недоверие граждан.
Однажды к Демосфену пришел какой-то человек и, жалуясь, что ему нанесли побои, просил выступить на суде в его защиту. «Да ведь с тобой ничего подобного и не случалось!» – возразил Демосфен. Гость сразу возвысил голос до крика: «Да ты что, Демосфен? Как так „не случалось“?» – «Вот теперь, клянусь Зевсом, – промолвил Демосфен, – я слышу обиженного и потерпевшего».
