Рог, а ты провел. Видно, сильный дух тебе помогал. Знаешь имя этого духа? Хэ… Откуда тебе знать, ты ведь не шаман. Чего ты стоил бы без этого духа? Меньше, чем самый последний из людей. А теперь, оказывается, и дух тебе помогает паршивый. Куда вел и куда привел, а? Чего молчишь? Все еще веришь в него? Зря, парень, зря, не верь, он отступился от тебя, это уж я точно знаю…
Ябто встал и вновь подошел к сосне – было видно, что молчание заморыша дразнит в нем злость.
– Железо я и так найду. Мы с сыновьями пойдем твоим путем. Я знаю эти места и знаю, где ты шел.
Он говорил правду, и правда широкого человека пробудила во мне отчаяние, а отчаяние развязало онемевший язык.
– Если знаешь – убей. Чего ждешь? Сам говорил, что тебе не нужен сын, который съел сердце раба. Почему не убьешь – боишься пролить родную кровь?
Широкий человек рассмеялся.
– Эта старая безмозглая кость все тебе рассказал. А ведь он был прав, когда предупреждал меня, что с вами я приведу в стойбище чужих духов. Вы были так малы, что и жить вам оставалось совсем немного – вас загрыз бы любой волчонок, росомаха была для вас больше лося. Не достались бы им, подохли бы с голоду. А я, теплая душа, спас ваши паршивые жизни, вскормил вместе с родными сыновьями, хотел сделать из вас лучших воинов. Но прав старик – чужие духи своими не станут, чужие боги не помогут. Да ведь и вам они не помогли.
Ябто приблизил лицо и зашептал:
– Подумай, кто ты теперь? Кто ты? Тело без души. Твоя жизнь принадлежит мне, как одежда, которая на мне. Ты живой, а тебя уже нет. Шаман путешествует по мирам и не находит души раба, потому что она растворилась, как дым. Человек становится рабом, когда родные духи отступаются от него. Так и твои отступились. Кто кормил их? Кто приносил им жертвы? Они с рождения злы на тебя, потому и живешь ты хуже старой собаки. И не только ты – твой брат тоже.
– Лар живой, – со злобой прошептал я.
Ябто рассмеялся и снял с пояса нож светлого железа и рукояткой белой кости – я впервые видел его у широкого человека.
– Смотри, – Ябто поднес нож к самым моим глазам, – это твой Лар. И роговой лук, который ты украл у меня, тоже Лар. Хэно купил у меня Лара за такую плату и еще рвал волосы, что отдал дорого. Дух твоего брата – слабый. Я пришиб его, как слепня.
Ябто говорил уже без грозы в голосе, будто увещевал никчемного человека.
– И тебе я могу оставить жизнь, привести обратно на Сытую реку, и ты будешь жить, как жил, только мне больше не понадобится тебе лгать. Пойми, Собачье Ухо, другой жизни у тебя нет и не будет. Доберись ты до стойбища Хэно, второго раба он получил бы даром.
Он отстранил лицо и добавил после некоторого молчания:
– Скоро придут Ябтогна и Явире, принесут мяса. Я отвяжу тебя. Мы поедим и пойдем туда, где ты спрятал то, что украл.
Он говорил, и с каждым его словом, убивающим, как умело пущенная стрела, уходили мои силы. Поплыло перед глазами, я уронил голову – Ябто подошел и поднял ее за подбородок.
– Молчишь… произнес он. – Молчи. Разве не хочешь
