благодарности к неизвестному градостроителю, который счел резной мраморный фасад и без того зловещим. Одной цифрой больше – и этот дом вполне мог бы довести до инфаркта какого-нибудь впечатлительного прохожего.
В отличие от обычных нью-йоркских высоток, серо-зеленое здание поднималось над улицей всего на восемь этажей, однако не казалось ни скромным, ни изящным. Напротив, оно грозно нависало над мостовой, хотя внутренний архитектор Джейн, привыкший представлять любую постройку в виде плана, утверждал, что вертикаль стены безукоризненно точна. Окна были обычного размера, но так глубоко посажены в камень, что Джейн невольно задумалась, проникает ли свет в эту крепость. «В дом. В наш дом», – тут же мысленно поправила она себя, хотя нависшая над ней каменная глыба меньше всего походила на то, что она могла бы так назвать.
Малкольм набрал короткий код на домофоне справа от входа, и массивные деревянные створки бесшумно разъехались в стороны. Разумеется, несмотря на старомодный облик здания, он был оборудован новейшей системой безопасности. Прекрасно. Джейн мельком отметила, что чужие мысли не беспокоили ее с тех самых пор, как она поднялась по трапу самолета и задремала в кресле высоко над землей. Хотя, скорее всего, их возвращение было вопросом времени.
Они зашли в огромное фойе со сводчатым потолком.
– Мистер Доран, – хрипло поприветствовал их крохотный седой старичок в черной, расшитой золотом форме. Вид у него был заспанный, и Джейн подумала, что сама выглядит не лучше. – Добро пожаловать домой.
– Спасибо, Гунтер, – ответил Малкольм. – Это Джейн, моя невеста.
Гунтер почтительно кивнул и молча растворился в темноте. Зал был нарочито огромен. Похоже, семья Малкольма могла приобрести столько элитных манхэттенских квадратных метров, сколько пожелает. Под ногами блеснул мраморный пол. Золотая лепка на потолке была тщательно отреставрирована – если, конечно, когда-нибудь нуждалась в реставрации. По всей видимости, Дораны не считали нужным скрывать свое состояние.
Джейн с трудом подавила зевок, заходя в отделанный красным деревом лифт. Серебряные часы с бирюзой – подарок бабушки на двадцать первый день рождения – показывали одиннадцать вечера, но для ее измученного перелетом тела было пять утра.
– Ты уверен, что твои родственники еще не спят?
Малкольм был убежден, что они с нетерпением ждут гостей, – хотя Джейн втайне надеялась, что он ошибается. Она рассчитывала в лучшем случае на прохладный прием: сирота с фермы, получившая предложение самого завидного нью-йоркского холостяка всего через месяц знакомства, не могла не вызвать подозрений. Конечно, Джейн была готова на них ответить – но сначала ей хотелось бы выспаться после перелета и принятого еще в самолете снотворного.
Малкольм набрал на панели лифта другой код и закрыл за ними золотистую решетку. На табло тут же вспыхнула цифра 6.
– Не волнуйся, ты им понравишься, – заверил он девушку, словно прочитав
