что тебе должно было выпасть, приняла – вот что это значит. Не веришь, найди потом в интернете стихотворение Тараса Шевченко «Сердце матери», тогда поймёшь. Мало она с тобой говорила? Слушал ты её? То-то, – и, накинув епитрахиль, прочитал разрешительную молитву, затем дал поцеловать распятие, требное Евангелие и причастил запасными дарами.
Теперь предстоял разговор с лечащим врачом. Я нашёл его в кабинете. И, сразу замечу, что не только вчера впервые увидел его фотографию, но, как и полагается на деревне, уже был наслышан о его семейной драме. Лет десять назад его оставила жена, а судя по всему, он был не из тех, кто имел успех у женщин. Было ему около пятидесяти, как и всякий врач, был он со своей особинкой, в его случае уж очень заметно бросающейся в глаза. Но специалист, судя по разговорам, неплохой. А чего ещё для врача надо?
Он выслушал меня с явным беспокойством и, только я замолчал, стал возражать, пытаясь развеять наши подозрения по поводу исчезновения «перелома основания черепа». Зачем, мол, вам это надо? Я сказал, затем, чтобы знать правильный диагноз, а то был уже случай: лечили одно, у человека оказалось другое, в итоге инвалид.
– Да всё у него будет нормально. Не выдумывайте. На снимках ничего такого нет. Мы уже и вдвоём, и втроём смотрели. – И тут он проговорился, что специально для этой цели пригласил из областного центра нейрохирурга.
Я за это сразу уцепился.
– Вот видите, у вас даже таких специалистов нет, а мы хотим, чтобы сын получил квалифицированную помощь и соответствующее лечение. И вообще, это наше право.
Но он продолжал настаивать на своём, не очень убедительно аргументируя это тем, что перевозить больного в таком состоянии опасно, всё-таки он несёт за него ответственность, через недельку, мол, когда станет лучше, пожалуйста, а теперь он на это пойти не может. Даже после того, как я заявил, что готов написать расписку, что всю ответственность беру на себя, он ни в какую не соглашался. Это было в высшей степени странным. Хотя что же тут странного, если его вышестоящая начальница, Червоткина, заявила вчера Кате с Лерой, что другой справки мы не получим? Одним словом – мафия! И я решил: бежать как можно скорее, а то как бы до расхожей поговорки дело не дошло: нет человека – нет проблемы. Поди потом докажи. Мы, скажут, не боги, сделали всё, что могли.
Внизу, в вестибюле, меня дожидались телевизионщики. Они уже взяли у всех интервью, побывали в полиции, в ЦРБ, куда их тоже не пустили, а теперь ещё и в палату к сыну.
Мы выбрали удобное место. Поскольку я знал гораздо больше вчерашнего и про банду, и про бездействие и попустительство полиции, сказал, что по ходу интервью хочу напрямую обратиться к губернатору.
– Хорошо.
И тогда я рассказал всё, что услышал вчера от майора Куклина, в том числе и про отрезанные уши. Говорил эмоционально, убедительно, а в конце заявил:
– Уважаемый Роман Константинович, я знаю, что у вас есть дети, есть внуки,
