возлюбленная. Он тут же поспешил взять инициативу в свои руки.
– Хорошо, мы купим у тебя вина. Ты тоже отпускаешь в кредит, как Лавочница?
– Э, нет, какой хитрый, – улыбнулся Горец. – Никакой кредит, только обмен.
– Что такое «обмен»? – полюбопытствовал Адамис.
– Одну историю из жизни расскажи – и целый рог вина ты получи. Такой закон. Ты мне рассказ – я тебе вино. Честный обмен.
– Какую же историю ты хочешь услышать?
– Как ты свой красавиц повстречал, как Иветта впервые увидал.
– Хорошо, я согласен подарить тебе эту историю, если моя подруга не возражает.
Иветта была не против, ей уже не терпелось отведать волшебного напитка, дающего знание. Цена за это знание показалась ей совсем незначительной. Разве они потеряют что-то, если поведают Горцу историю о том, как впервые узрели друг друга? Она молча кивнула в ответ на вопрошающий взгляд Адамиса.
Тот медленно повёл свой рассказ, стараясь максимально точно передать все свои чувства и мысли. Иветта иногда дополняла его своими воспоминаниями. Глаза Горца горели каким-то странным светом, как будто их воспоминания и чувства были для него самого́ пьянящим и сладким вином.
Наконец рассказ был окончен. Сын гор достал из-за стойки три загнутых, сужающихся книзу сосуда и разлил в них вино из бутыли. Один сосуд он подал Адамису, другой – Иветте, а третий взял сам.
– Выпьем же за знание и за свободу получать это знание! До дна! – провозгласил он и первым осушил свой сосуд. Адамис с Иветтой последовали его примеру.
Это было очень необычное ощущение. Адамис помнил только, что вначале вино обожгло гортань, затем внутри, в области живота, стало очень тепло, и это тепло начало постепенно разливаться по всему телу. Потом неожиданно что-то потянуло его вверх, и не успел он ничего понять, как почувствовал себя парящим на довольно большой высоте и с этой высоты взирающим на землю.
Адамис увидел двух обнажённых людей – мужчину и женщину, лежащих на земле рядом друг с другом. Он понял, что лицезрит себя и Иветту со стороны. Горец со Стойкой куда-то исчезли. Или Адамис просто перестал их замечать?
Тела людей были красивы, но душ он разглядеть не мог, как ни старался. Раньше Адамис, конечно, тоже видел их с Иветтой телесные оболочки, но никогда не акцентировал на них своего внимания, как не обращают внимания на что-то второстепенное, стараясь не упустить главное. Теперь же ощущение было такое, что его восприятие перевернулось, и главными оказались именно тела. На них хотелось смотреть, ими хотелось любоваться, их хотелось изучать. Этот новый взгляд был приятным и захватывающим, раскрывающим новые возможности для самопознания, но при этом почему-то казался Адамису не совсем правильным.
Залюбовавшись обнажённой Иветтой, он почувствовал, как в нём зарождается какое-то новое щемящее и сладостное чувство. Ему вдруг захотелось обладать этим телом полностью, без остатка. Что-то нестерпимо жгло его изнутри,
