внутри буквально сошел с ума, он то рычал, как раненый лев, проклиная каждую названную фамилию, то в бешенстве потрясал в окно кулаками, то вдруг падал на колени и начинал рыдать в ладони.
Процесс захватил Молли, скоро она сама азартно вскидывала таблички, не обращая внимания, был ли условный стук. Да и толстяк, казалось, забыл про трость, он только бесновался внизу и бился головой о стены. Молли даже перестала замечать, поднимаются ли другие таблички. Едва оратор успевал озвучить ее цену, руки девочки снова взлетали.
– Вы только посмотрите на этого дьяволенка! – ревел Морах. – Если она проиграет, эта табличка точно окажется разбитой о мою голову!
Жевуны с интересом оглядывались на готовую к очередному броску девочку. Ее большие, горящие азартом глаза не могли не вызвать улыбок взрослых.
Когда после имени Гуффало Бинга была названа цифра девяносто тысяч, из глубин экипажа раздался вопль, от которого у носильщиков кровь в жилах заледенела. Вопль закончился громкими рыданиями. А цена между тем медленней, но продолжала расти. После девяноста четырех рыдания внизу вдруг оборвались. Трость застучала по потолку с неожиданной решимостью. Из окна вылезла новая табличка, полностью зеленая, без каких-либо цифр.
Еще не понимая, что это значит, Молли догадалась, грядет нечто необычное. Она схватила табличку и, не дав оратору договорить очередное имя, вскочила на ноги, с победным видом вздернула табличку над головой обеими руками.
– Сто тысяч изумрудами! – вскричал оратор потрясенно. Казалось, эта фраза высосала из него последние силы, он застыл в молчании, слегка покачиваясь от изнеможения. По площади разнесся изумленный шепот. Мэтр Джон Феннинг прикрыл глаза, его подбородок едва заметно трясся. Такого исхода не ожидал и он сам.
– Готов ли… – оратор откашлялся. Благо в тишине и негромкий голос был слышен во всех уголках площади. – Готов ли кто-нибудь перейти на изумрудные ставки и предложить больше?
Ни одна рука не поднялась. Молли продолжала стоять, наслаждаясь произведенным эффектом. Как будто это была ее личная победа. Первая победа в Волшебном мире. Вот, наверное, как чувствовала себя мама под взглядами сотен жевунов.
– В таком случае, – закончил оратор набирающим силу голосом, – нам остается выразить восхищение господину Гуффало Бингу. Он совершил сделку, о которой будут говорить все! Сделку, которой не было равных в Волшебном мире! Он навеки вписал свое имя в историю ежегодных ярмарок! А заодно и имя мэтра Джона Феннинга! – господин Морах уже вовсю бурно жестикулировал. – Вот это завершение, вот это поворот! Знаете, что отныне люди будут говорить о подобных поступках? Поступить, как Гуффало Бинг! Вы сделали то, чего никто от вас не ждал? Вы поступили как Гуффало Бинг! Так будут говорить! Господин Гуффало, вы можете забрать покупки немедленно, тем более что вас заждались на цветочной площади. Вы и там обещали сегодня всех удивить.
В крышу раздался размеренный, чуть усталый стук.
– Эй
