двери раздавались голоса Люси и Поля.
Сана и сама не поняла, зачем она миновала лестницу и подошла поближе к комнате с открытой дверью.
– Не могу поверить, что ты повелась на глупейшую провокацию этого идиота! – эмоционально сказал Поль.
– А сам-то? Кто в тот же вечер пошёл и напился абсента?
– Мне надо было расслабиться!
– Бедненький, – насмешливо протянула Люси, – ты, оказывается, напрягался.
– Почему я должен вечно перед тобой отчитываться? Любишь ты перекладывать с больной головы на здоровую, психологиня ты доморощенная. Зачем ты подбросила ей эту записку? А таблетка? Ты видела её медицинскую карту? Вдруг Миле нельзя такое? Ты глупа.
– А сам-то? Лучше скажи, что теперь делать?
– И так всегда. Она наломает дров, а мне потом убирать за ней.
– Э, нет. Пригласить её было и твоей идеей тоже.
До Саны, худо разбиравшей быструю итальянскую речь, непостижимым образом дошёл смысл их беседы. Ступая на цыпочках, она приблизилась к двери.
– Тебе не кажется, что мы стали участниками спланированной провокации Гаэтано? – спросил Поль.
– Теперь кажется. У меня впечатление, что она испытывает меня на прочность. Ещё утром я думала, что всё это – всего лишь случайное совпадение…
– Таких совпадений не бывает! Ясно же, что в этом деле замешаны Ди Луцио.
– Зачем им привлекать к себе лишнее внимание?
– Чтобы смыть с себя подозрения?.. Нет, это нехорошая идея.
– В том-то и дело. Знать бы, что у них на уме.
– Так ты говоришь, что Асанардаль обедала сегодня с мальчишкой Ди Луцио?
Сана вздрогнула. На лестнице стояла маленькая женщина средних лет и смотрела на неё непроницаемо-чёрными, как у вороны, глазами.
Сана была готова сквозь землю провалиться. Женщина молчала и не двигалась.
«Надо упасть в обморок», – с тоскливым страхом подумала Сана. Но она будто окаменела. У неё не было сил ни на одно движение.
Между тем голоса за распахнутой дверью примолкли. И Сана представила, как из комнаты выходят Люси и Поль. Маленькая женщина говорит, указывая на Сану пальцем с изъеденным грибком ногтем: «(ведьма!) Она подслушивала!». Сане казалось, что ногти этой женщины непременно должны быть изуродованы грибком.
Поль и Люси набросятся на Сану с кулаками, побьют её, выбросят на улицу… Или хуже того – посмотрят с недоумением и осуждением. Будут стоять, и смотреть, смотреть…
На негнущихся ногах Сана развернулась и пошла на терассу. Спину жёг взгляд маленькой женщины.
Свежий ветер обжег горящие щёки. На улице немного похолодало. Внизу уныло плескалось ртутное море.
На воздухе мысли Саны прояснились. Она подумала: «Родители с детства вбивали мне в голову, что лгать нехорошо. Подслушивание приравнивалось к лганью. Но разве только что я подслушала?
