унисон, сплетаясь, то перебивали друг друга. На Поле был костюм для гольфа. Люси была одета в красный кожаный плащ на голое тело, отдельные пряди её волос были выкрашены в розовый цвет.
– Зачари Ди Луцио появился на свет в семье уроженки Нормандии, которую обвинили в массовом убийстве, – сообщила Люси.
Сана рассмеялась. Из слов Люси выходило, что в массовом убийстве обвинили Нормандию.
Слово взял Поль:
– Матерью Зачари была загадочная леди, «хичкоковская блондинка». Её обвинили в преступлениях, которые они не совершала. Или совершала? Этот вопрос так и останется открытым…
Люси задохнулась от возмущения.
– А отцом Зачари был красавец мужчина, склонен к измене, и к перемене, как ветер мая.
Последние слова были пропеты дребезжащим дискантом. Сана закрыла вкладку с блогом Стаффидов, настроила вебкамеру и стала сама рассказывать о Зачари.
Перед глазами её, спящей, поплыли образы Зачари. Вот он стоит на палубе яхты, воды стекает по его обнажённому телу. Он в баре, его длинные пальца сомкнулись на бокале с соком. Он улыбается, его глаза смеются.
Глава 7
Слуги-конфиденты
Сану разбудил настойчивый голос. Она открыла глаза, с трудом приходя в себя после ярких сновидений.
Комната оцепенела в полутьме. Над Саной нависало белое, как у привидения, лицо матери.
– Вставай, полиция в доме, – отстранённо произнесла Мила.
Сана молчала. Она сразу поняла, что случилось нечто плохое, и пыталась понять, какова её роль в предрассветной драме.
– Вставай, сейчас к тебе зайдут. Документы, документы где? – теперь в голосе Милы слышались тревога и возбуждение.
– Все документы у тебя, – глухо сказала Сана.
– А билеты?
– Зачем они полиции?
– Мало ли… Асанардаль, вставай, одевайся.
– А что случилось?
– Устраиваешь маме допрос? – в голосе Милы послышались истеричные нотки, – молодца! Ничего, посадят меня в тюрьму…
Мила села рядом с дочерью и крепко обняла её. В коридоре послышались шаги.
– Дай я оденусь, – сказала Сана.
– Не отталкивай меня, ты единственная, кто у меня остался, мне жить не хочется, только ради тебя я живу, а так бы я перерезала себе горло, повесилась бы, утопилась, – бормотала Мила.
Шаги приближались. Мила навалилась на дочь и усилила захват. Сана озлилась, сделал резкое движение, высвобождаясь из объятий. Мила с изумлением уставилась на дочь, потирая ушибленную грудь. Сана вскочила и дёргаными движениями принялась надевать на себя первое, что попадалось под руку. Мила с ужасом посмотрела на дверь, приоткрыв рот. Из уголка рта стекала слюна.
«Вот она, Италия. Зачем я сюда приехала», – с тоской думала Сана.
В комнату
