что-то упало, зазвенело, стрельбу перекрыла недублированная ругань. Заревел отшлепанный ребенок, затем ссора стала утихать, а выстрелы, напротив, усилились.
За пять минут я открыл дверь и скользнул внутрь. Правда, в течении этого времени я дважды ронял связку отмычек о кафельный пол и едва не своротил картофельный ящик, стоявший у двери, выковыривая из замка застрявший инструмент. Но никто не полюбопытствовал моими деяниями, за глаза хватало своих.
Зрелище, представшее моим глазам на входе в квартиру, превосходило самые смелые ожидания. Даже дыхание перехватило пока я, включив фонарик, разглядывал комнату, больше похожую на музейную залу. Позариться было на что: бронзовые купидоны с часами и без оных, канделябры в виде букетов, изящные шкатулки из дорогих пород дерева, а так же мраморные, янтарные, серебряные, палехские, – за стеклом стенки их оказалась целая коллекция. Хрусталь и саксонский фарфор в соседней колонке. И еще глубже в ящиках – золотые брегеты, цепочки и запонки, в коробке из-под томика Ленина хранились дорожные чеки и петровские серебряные рубли, под платками обнаружилась женская заначка в три десятка тысяч рублей на мелкие расходы, в коробке с галстуками и сорочками – мужская, немногим большая. В антикварном секретере, за так называемой потайной полочкой, где хранились паспорта жильцов и их вещей, я обнаружил еще более тайное углубление в коем пребывали ордена Андрея Первозванного и Владимира, а так же изумрудная брошь.
Большая часть всего вышеперечисленного, включая видеокамеру и фотоаппарат, отправились пока на диван, оставалось только подыскать для них пристанище для выноса. Я заглянул в соседнюю комнату: увы, ничего такого там не сыскалось. Только домашний кинотеатр, плазменный телевизор с метровой диагональю, компьютер и неплохая подборка видеодисков, откуда я позаимствовал коробочки с Марлен Дитрих и Грегори Пеком. Да еще маленький бюст Наполеона с рабочего стола. Затем, я прошел в темную комнату, заваленную пустыми коробками из-под свежекупленной техники; выбрав одну, из-под микроволновки, я вытряхнул ее содержимое на пол. Что-то зазвенело, я опустил фонарик.
К моему удивлению из коробки выпала, поблескивая золотом, небольшая менора. Я немедленно принялся потрошить остальные. И точно – в другой от плазменного телевизора, лежало несколько берестяных грамот с отборными древнерусскими ругательствами в адрес проклятых купцов-кредиторов, там, где раньше хранился монитор, теперь располагался маленький складень эдак пятисотлетней давности.
Добытое не помещалось в коробку, да и она трещала по швам от набитых в нее богатств. Поневоле пришлось задуматься, как же я в одиночку дотащу все это до дома. Выражение «своя ноша не тянет» как-то не очень подходило для данного случая.
Положив паспорт от микроволновки в карман, я еще раз оглядел гостеприимную квартиру, пожалев, что отказался от услуг
