с ружьем пришел. Значит, у хозяев сало потребуешь, самогон будешь искать. Может, самого хозяина со двора уведешь. Вот тебя и боятся. Но не сильно, ты же один.
– А ты чего не боишься?
– У меня у самого ружье есть.
В подтверждение этих слов мальчишка наставил на Назарова деревянную винтовку. Солдат хмыкнул и достал из кармана замызганный кусок сахара, кинул его сорванцу.
– Считай, испугал меня и ограбил. А теперь скажи – дома ли Никита Палыч?
– Назаров! Федька! Живой, вернулся!
Это кричал-надрывался показавшийся в конце улицы невысокий мужичок в грязной рубахе, наполовину заправленной в портки. «Так, так… Кто это у нас? Уж не Тимоха ли Баранов, личность известная не только в Зимино, но и за его пределами. Итак, быстренько припомним, что нам известно о Тимохе».
В детские годы Тимоха лет пять ходил в школу, заведенную барином. По мнению односельчан, ему это пошло исключительно во вред. Доведись Баранову пасти скотину – он тотчас начинал считать окрестных ворон, сорок и прочих птиц, с естественными последствиями для подопечного стада. Поэтому его даже в постоянные работники не брали. Время от времени нанимали лишь для мелких дел. Соседи всегда удивлялись: почему такой серьезный мужик, как Назаров, посещая их село, дружит с этим недотепой? «А и вправду интересно, зачем это я с ним дружу?»
– Здорово, Тимоха.
И солдат протянул руку для пожатия, подумав при этом, что первое свидание с персонажем из довоенной жизни прошло без сучка и задоринки. Узнали его, признали, не усомнились.
– Где остальной народ-то, а, Тимоха?
– Боятся. Сейчас по вечерам только мы с Климкой по улицам гуляем. Он малый, я дурной. Кто нас тронет?
– А кто остальных трогает?
Ответить на этот вопрос Баранов не успел. Наконец-то заскрипела калитка. Из нее выглянул дед в потертых валенках.
– Здорово, Федя. Извини, что сразу не открыл. Сперва не признал. Изменился ты…
«Если б ты знал, дедуля, насколько я изменился», – этого произносить вслух солдат не стал.
– И ты будь здоров, Никита Палыч, – браво, как солдату и положено, приветствовал Назаров хозяина дома и резных ворот. – Ты-то сам, гляжу, не постарел.
– Четыре года – невелик срок. Да проходи, что ты перед воротами топчешься? Я сразу понял – тебе заночевать надо. Банька у меня сегодня натоплена, а когда попаришься-помоешься, жена стол накроет.
– Никита Палыч, – робко сказал Тимоха, – если вы водку пить будете, можно я загляну?
Хозяин взглянул на Назарова, потом на Тимоху и махнул рукой – приходи, черт с тобой.
Когда Назаров вошел в избу, с ним сразу же поздоровалась хозяйка… как там бишь ее? Вспоминай рассказы в лагере, письма жены… А! Фекла Ивановна.
– Здравствуй, здравствуй, Федор Иванович. Значит, не убили?
– Бог миловал, – ответил Назаров. – На войне и вправду не убили. А у вас тут, пока у ворот ждешь, помереть можно.
– А
