губах.
Он оцепенел, глядя в лицо этого человека, которое покрывала сетка красной паутины. Кровь с разбитого лба засыхала сосульками на бровях. Кожа разошлась, показывая зияющее мясо.
Стефан не хотел стоять около него. Ему показалось, что такой изуродованный человек притягивает смерть. Он рванулся в сторону, к немецким каскам, топчась по ногам, вдавливаясь в плотную массу тел локтями и проталкиваясь то передом, то боком, то задом, и вдруг вырвался туда, где было посвободнее. Он услышал разговор на польском языке. У говорящего была прекрасная дикция.
– Сейчас, господин доктор, вам представилась последняя возможность убедить меня и изложить основы своей теории бессмертия…
– Это не моя теория, – начал названный доктором седовласый худой мужчина с орлиным носом.
Вдруг он встретился глазами со Стефаном и вполголоса произнес:
– А… уважаемый коллега тоже здесь… очень приятно, то есть печально…
Потом он замолчал и, приблизившись к лицу Стефана, шепотом спросил:
– Ради Бога, что вы здесь делаете? Ведь вы не еврей?
Стефан узнал его. Это был ассистент профессора Гузицкого, семинары по терапии которого он когда-то посещал. И вдруг в нем затеплилась надежда: этот человек мог бы засвидетельствовать, что он не еврей.
– Схватили меня… идиотская ошибка… вы не могли бы… вы… – начал он, но замолчал, так как это прозвучало нелепо.
Ему невольно пришлось соблюдать рамки этикета, который как-то не предусматривал подобных встреч.
– Бросьте молоть вздор, – буркнул доктор, который никогда не грешил хорошими манерами. – Наверное, вы хотите, чтобы я вам помог? Не пытайтесь меня уверить, что нет. Сейчас вернусь, – сказал он своему собеседнику, жгучему брюнету с темными красивыми глазами. – Подожди, Сало.
Отведя Стефана в сторону, он взял его под руку и шепнул на ухо:
– Сейчас поищем шуцмана… О, там стоит один…
– А что… что вы собираетесь делать? – с трудом выдавил Стефан, так как не мог вызвать у себя ни капельки интереса к судьбе человека, который хотел его спасти.
– Я? О, я в полной бе-зо-пас-ности! Да-а-а…
– Это прекрасно!
– Да, у меня такая доза морфия, которой хватило бы на двух старых быков, – довольно произнес врач. – И вскоре я впаду в нирвану… Вы знаете, наверное, что в последнее время я стал джайнистом… Не толкайся, идиот, и так нас всех черти заберут! – резко бросил он какому-то тощему субъекту, который, дрожа, хватал за руки окружавших его людей.
– Я все-таки не советую вам слишком на меня рассчитывать, – обратился он снова к Стефану. – Такие случаи свидетельства обычны, вы меня понимаете?
– Такие? – спросил Стефан.
У него голова шла кругом от толкучки и от неустанного распихивания грязной, причитающей толпы.
– Родители
