получить чашку безкофеинового кофе? Ясмина уверяет, что не сомкнет ночью глаз, если так поздно выпьет нормального кофе.
А кто тебя просит спать сегодня ночью?
Интриги, пачки денег, ушаты крови, что может быть вульгарней? – спрашивает Жан.
Ах, Жан!
Да ладно тебе, Жан!
Мы знаем, что́ ты читаешь, Жан, но это не значит, что все должны читать то же самое. Посмотри, в каком ты состоянии!
Пьер не побоялся произнести это вслух. Жан и правда пребывает в странном состоянии, он сжигает свою жизнь, балансирует на грани между депрессией и психозом.
Лично я очень люблю Жана. Все остальные его, конечно, тоже любят, но в первую очередь побаиваются. Я воспринимаю Жана как надежду и опору, нас словно бы связывает далекое прошлое, что-то наподобие амниотической жидкости.
Я незаметно подмигиваю Жану, что, конечно же, замечает С.
Мой друг С. всегда настраивал меня против моего друга Жана. Он чокнутый, твой Жан, понимаешь, буйнопомешанный. А вот Жан никогда ничего не говорит о С., для него это самый простой способ показать, что С. для него – пустое место. Ну, практически пустое.
Вот так этим бесконечным июльским вечером я застряла между длящейся улыбкой Жана и долгим настойчивым взглядом зеленых глаз С. А вот Амираль скрылась в темноте сада, так что гладить мне больше некого. Софи отправилась искать ее, Гонзаг пошел следом, а Даниэль услышала какой-то шум в доме, это наверняка проснулись малыши. Все мои пачки сигарет – с фильтром и без – пусты, хотя курила я мало, а вокруг сидят завзятые противники курения. Непьющих почти столько же, сколько некурящих, тем не менее многие бутылки пусты. Даже лимонные свечи и те выдохлись и вот-вот погаснут.
Пьер пользуется опускающейся на нас дремой и заводит разговор на излюбленную тему, о физике-математике, которую сегодня, черт побери, невозможно преподавать, как в былые времена.
Осознаем ли мы?
Понимаем ли причину этого явления?
Не так чтобы очень.
На самом деле, все просто. Ученики – бестолочи. Даже студенты университетов ничего ни в чем не смыслят, не могут написать связную фразу на французском. Сколько законченных идиотов приходится на одного умника Жонаса, задается риторическим вопросом Пьер, но хуже всего то, что этим идиотам направо и налево раздают дипломы, цена которым – погнутый ржавый гвоздь. Гвоздь, который только на то и годится, чтобы на нем удавиться.
Адриен совершенно согласен с Пьером, и Ясмина тоже согласна, и даже Марин, она не слишком разбирается в теме, но разговор поддержать может.
Жонас молчит. Он выглядит усталым. Наверняка не привык засиживаться допоздна, а может, устал от взрослой компании, взрослые полагают, что все обо всем знают, высказываются обо всем и ни о чем – в основном ни о чем, не слушают его и все время перебивают. Повзрослевшие юноши выглядят крепкими, но быстро устают, что странно, по логике вещей, они должны быть намного выносливей сорокапятилетних, но то и дело ломаются, спят
