ни поступать сообразно ситуации, ни учитывать чужое мнение, потому что не терпит ждать чьего-то позволения. Может быть, она и не самый умный человек на свете, но ее это нисколько не волнует.
Сейчас ей восемьдесят восемь лет, но мне все равно редко когда удается лечь спать позже или проснуться раньше, чем она. В молодости она не возвращалась с танцев до тех пор, пока не протирала чулки до дыр.
Она с такой скоростью находит себе извинения, что никогда не расстраивается. Однажды я спросил ее, жалеет ли она о чем-то в конце дня, и она тут же ответила: «Каждый день, сынок, только к утру я по-любому об этом забываю». Она всегда заявляла: «В чужой дом надо входить не как покупатель, а как владелец». Естественно, ее любимое слово – «да».
В 1977 году мама отправила меня на конкурс «Юный мистер Техас» в городе Бандера.
Я выиграл приз.
Мама вставила фотографию в рамку и повесила на стену в кухне.
Каждое утро за завтраком она показывала на фотографию и говорила: «Вот полюбуйтесь, победитель, юный мистер Техас семьдесят седьмого года».
В прошлом году я случайно наткнулся на эту фотографию в мамином фотоальбоме и заметил какую-то надпись на призе. Увеличив изображение, я прочел: «Второе место».
Я позвонил маме, королеве относительности, и сказал:
– Мам, ты всю жизнь утверждала, что я победил на конкурсе «Юный мистер Техас», а на самом деле я занял второе место.
– Нет, первое место отдали мальчишке из богатой семьи, потому что его нарядили в дорогой костюмчик с жилеткой, – ответила она. – Это нечестно. Так что юный мистер Техас – это ты.
Потом, в 1982 году, в седьмом классе, я принял участие в поэтическом конкурсе. За день до конкурса я показал маме свое стихотворение.
– Неплохо, – сказала она, – но надо доработать.
Я ушел к себе в комнату сочинять новый вариант.
Пару часов спустя, довольный написанным, я снова принес стихи маме.
Она прочитала. Ничего не сказала.
– Ну как? – спросил я.
Она не ответила. Открыла книгу в твердой обложке на заложенной странице, положила передо мной, ткнула пальцем и заявила:
– А как тебе вот это?
Если все, чего мне хочется,
это сидеть и говорить с тобой…
Будешь ли ты слушать?
Это было стихотворение Энн Эшфорд.
– Мне нравится, – сказал я. – А что?
– Вот так и напиши, – сказала мама.
– Как – так? В каком смысле?
– Ты ведь его понимаешь?
– Да, но…
– Если оно тебе нравится и если ты его понимаешь, то оно – твое.
– Мам, но оно ведь на самом деле не мое, а Энн Эшфорд.
– А что оно для
