скособочилось высокое крыльцо почты. Двухэтажное деревянное здание гостиницы тоже рядом. За гостиницей, за углом, отделенное от прочих строений небольшой площадью, в центре которой, полускрытый чахлыми топольками, уродливо серебрился недавно выкрашенный памятник Ленину, неуютно возвышалось кирпичное здание местной администрации.
Несмотря на самый разгар рабочего дня, у местных торговых точек толпился народ. Бабы у «хлебного» ждали, когда из пекарни привезут последнюю выпечку. Мужики сидели в тени на завалинке «Культтоваров» – месте, с давних пор облюбованном для делового и полуделового общения, дележки местными новостями, но чаще всего для совместного уничтожения периодически то одним, то другим участником посиделок приобретаемых спиртных напитков. В иные дни тут собиралось до двух-трех десятков увильнувших от повседневных обязанностей мужиков, и тогда, прислушиваясь и приглядываясь, без особого труда можно было получить вполне достаточное представление о подробностях и особенностях поселковой жизни.
Остановившийся и напыливший на полпоселка лесовоз привлек всеобщее пристальное внимание.
– Что, Леха, не подфартило? – крикнул кто-то из толпы мужиков устало спрыгнувшему на землю шоферу. – Без пассажиров нынче?
– Как там городские? Воюют? – подойдя к шоферу и снисходительно протягивая руку, спросил Степка Добрецов.
В поселке Степку побаивались. Из-под густых волос, почти закрывавших низкий лоб, с сумасшедшей похмельной веселостью щурились выцветшие, почти белые глаза с черными точками судорожно вздрагивающих зрачков. Долго смотреть в эти зрачки было невозможно – становилось неуютно и жутковато. Казалось, вот-вот Степка выкинет что-нибудь неожиданное и страшное. Степка видел, что его боятся, и ему это нравилось.
Шофер нехотя пожал протянутую руку и громко сообщил: – Василий прибыл. Боковиков. У кладбища сошел. К Ивану, говорит, пойду.
На улице сразу стало необычно тихо. Даже женщины перестали переговариваться и все, как одна, повернулись к лесовозу. Кое-кто из мужиков даже приподнялся с насиженных мест.
– Не трепись! – сказал сразу расставшийся со своей нагловатой улыбкой Степка Добрецов. – Ему еще два года кантоваться.
– Пересмотр был, – вдохновенно сымпровизировал возбужденный всеобщим вниманием шофер. – Свидетели отыскались.
– Если свидетели, по новой бы суд был, – авторитетно заявил неплохо разбирающийся в законах Шубин. – А никаких таких сведений не поступало.
После этих слов Шевчук, который уже начал было осторожно уходить в сторону, чтобы побыстрее смотаться с этой вестью к тому, кто был в ней кровно заинтересован, тормознул. Не хватало еще притащить явную лажу.
– Мишка Тельминов тоже с ним, – спокойно продолжал шофер. – Справку привез, что не псих и не алкаш. Лучшие профессора обследовали.
Мужики ворохнулись, поглядев друг на друга, а Шевчук крепко пожалел, что задержался, увидев, что кое-кто уже двинулся, как говорится, «на выход».
