что в Полиуретане все кому не лень видят во мне беглого заключенного. Возмущаться по этому поводу у меня уже не было ни сил, ни желания.
– Ладно, – проворчала хозяйка. – Постельное белье в тумбочке… А деньги вперед.
– Благодарствуем, – буркнула она, получив требуемое, и сразу вышла. Через секунду ее морщинистое лицо снова мелькнуло в дверях.
– Меня Зоей звать. Ежели понадоблюсь, я на чердаке.
Я вытащил из-под покрывала подушку (она оказалась сырая и тяжелая) и подсунул себе под спину.
– Давно здесь живете? – спросил я у Андриана.
Он поглядел непонятливо по сторонам, как будто вопрос мог относиться еще к кому-нибудь. Я повторил. Сосед молчал некоторое время, что-то мучительно обдумывая, затем мрачно проговорил:
– Три года.
Голос был глухой и звучал так, словно он перенес контузию. Мы помолчали минут пять, потом я спросил:
– Часом не на заводе работаете?
– Да… Я – водитель автобуса, – ответил Андриан.
– А здесь временно квартируете, – заключил я. – Есть какие-то перспективы на жилье?
Андриан смотрел на меня стеклянным взглядом, изредка мигая. Он производил впечатление человека, которому сделали лобэктомию.
Я пытался его как-то расшевелить, но безуспешно. Спросил, какую продукцию выпускает местный завод, но ответа не получил.
– Видал сегодня ваши автобусы, – сказал я. – В полвосьмого везли на смену рабочих.
Я долго ждал какой-нибудь реакции, и, не дождавшись, начал уже задремывать, как вдруг сосед пробурчал:
– Да нет, это не рабочие. Рабочих раньше везут.
Я вопросительно уставился на него, но он больше ничего не объяснил.
Оставалось лечь спать. Я вытащил из тумбочки постельное белье. Лучше просто отосплюсь, решил я, чем пытаться разговаривать с таким собеседником. Андриан за мной наблюдал. Я чувствовал его взгляд на себе, особенно когда отворачивался. Стоило вновь повернуться к нему, как Андриан отводил глаза в сторону.
Перед тем, как лечь, я вышел на кухню попить воды. Тут же наткнулся на стремянку, приставленную к стене. Вверху чернел квадратный проем.
– Зоя! – крикнул я в проем. – Где в этом городе покупают продукты?
Старуха вмиг оказалась надо мной. Я даже вздрогнул от неожиданности. Упершись в края проема крепкими напряженными руками и покачиваясь, как паук, она уставилась на меня.
– А какие именно продукты тебя интересуют? – спросила хозяйка.
Оттого, что лицо ее смотрело вниз, кожа на нем обвисла еще сильнее. Желтушные глаза налились кровью.
– Те, которые можно есть, – ответил я. – Варенка, например.
– А тушенка? Тушенка тебе не подойдет? Отдам за полтинник.
И она достала из-за спины пол-литровую банку. Я от природы брезгливый. Боясь, что она предложит мне домашней тушенки, я сказал:
– Да нет, спасибо.
