в их чертовы разборки? – сказал майор Сафронов, потирая небритую щеку. – Пусть бы крошили, резали друг друга.
– Максим, помнишь, в 1996-м Грозный сдали боевикам?
– Еще бы не помнить тот «черный август»! Как нас умыли? Политики херовы!
– Так Исмаилов тогда несколько дней с «ментами» и нашими ребятами из «Вымпела» осаду сдерживал в «фээсбэшной» общаге. Чудом тогда мужики вырвались, до последнего надеялись, что помощь придет. Не пришла! А те «менты», что поверили обещаниям полевого командира Гелаева и вышли, были зверски убиты боевиками.
– Предали, сволочи! Ребята кровью умылись, заплатили головой из-за столичных выродков, – закипел побагровевший Дудаков, сжимая кулаки.
– Ну, ладно, ладно, Алексей, чего старое ворошить! Наше с тобой дело приказы выполнять! Извините, мужики, у нас тут разговор с Михаилом серьезный предстоит.
Сафронов и раздраженный Дудаков покинули командирскую палатку.
– Миша, садись, – полковник Кучеренко кивнул на топчан рядом с собой. – Закуривай.
Шилов присел рядом, вытряхнул из предложенной пачки сигарету, щелкнул зажигалкой, прикурил.
– Значит, завтра отбываем домой? Дудакову хозяйство сдал?
– Да, все нормально. Дмитрич остался доволен.
– Ну, и славненько. Но Сафронову и Дудакову, я чувствую, будет посложнее, чем нам.
– Да, Владимир Захарыч, жизня здесь не покажется сахаром. Холода на носу.
Разговор явно не клеился. Офицеры молча курили. Каждый думал о своем. Шилов внутренне догадывался, по какой причине его вызвал Кучеренко, но боялся об этом даже и думать. Полковник же не знал, как лучше подойти к столь неприятной для него миссии.
– Миша, я тебя вот зачем позвал. Вот, держи. Это Николая, – подполковник, не поднимая взгляда, протянул капитану руку и разжал кулак.
На ладони Кучеренко тускло поблескивали «командирские» часы. Шилов сразу узнал знакомый циферблат. Лена подарила одинаковые часы ему и своему брату на 23 февраля в прошлом году.
Он как сейчас, помнил тот морозный день. Они всей семьей сидели за праздничным столом. Он, Лена, дети. Он только что пришел домой с торжественного парада в части. По дороге они с майором Сафроновым пропустили в кафе по паре стопок в честь великой даты. За что Лена, естественно, его пожурила. Сели за стол. Ждали шурина, который невесть куда запропастился, хотя заверял, что будет ровно в три. Тут звонок в дверь. Открыли, а на пороге – брат Лены, Николай Терентьев в парадной форме с цветами и тортом. Лена бросилась обнимать и целовать брата.
– Коля, миленький, с праздником! Это от меня! Это от нашей мамы! Это от Сережи и Натальюшки! А Миша тебя сам поцелует!
– Я его поцелую! Я его так поцелую! – сердито отозвался хозяин.
– Капитан Терентьев по вашему приказу прибыл, мон женераль! – Николай,
