не веря больше Шемяке, о Литве думали, где князь Василий Боровский, брат княгини великой Марии Ярославны, уже собирал полки. У Ростова Микула Степанович наметил повернуть к Юрьеву Полскому, который ближе к вотчине Ряполовских, а там снарядить полки для рати – и конные и пешие – из своих людей и из пришлых, кто за князя великого биться придет. До посадов еще не доехав, вдали от стен городских прощались князья Ряполовские с княжичами и владыкой перед всеми своими конниками. Рядом стоял Иван с братом Юрием и видел, как конники утирали иногда рукавом слезы, слушая слово владыки Ионы.
– Дети мои! – говорил он. – Церковь наша за правое дело, но людие многие на земле, по злобе бесовской, кривду выше правды ставят. Правда победит зло. Богу нашему все доступно: и живот и смерть наши в руке Его. Ратуйте за правду-истину, и будет на вас мое пастырское благословение! Воззрите на отроков сих, детей нашего государя великого, злобой людской поверженных… Пусть невинные страдальцы сии, в защите нуждаясь, укрепят сердца ваши.
– Аминь! – громко закончил Иван Ряполовский. – Живота не пощадим за государя нашего. Не таков Шемяка, чтоб совесть знать да Бога бояться! Мечом с ним говорить надо. Его токмо силой да страхом согнуть можно. – Поклонившись Ионе и княжичам, он обернулся к своим конникам и воскликнул: – Поклянемся владыке живот положить за правду, за истину! Будем биться за князя великого, за Василья Васильевича!
Глава 14
Во граде, исстари славном
Хорошо круг града Ростова Великого. Посады под стенами его и слободы многолюдны, хитрецы и умельцы живут в них разные: одни пишут иконы вапами на стенах и по куполу в церквах; другие темперой на досках липовых лики святых изображают, по греческому обычаю; третьи – режут по дереву иконостасы, врата царские, золотят и серебрят их; четвертые – всякое златокузнечное и литейное дело ведают. Живут в Ростове и зодчие, каменерезцы, каменщики, плотники и прочие. Немало искусников всяких здесь и среди монастырской братии и среди людей слободских и посадских.
– Тут на святого Леонтия знатный торг ведут, – сказал владыка Иона княжичам, – епископия же всех мирян пивом безденежно потчует. Купцов тогда и торговцев тут видимо-невидимо, а богомольцев и странников того боле, ибо велик и чтим чудотворец Леонтий. Исцеления и чудеса творит многие.
Светел и радостен Иона, как младенец с младенцами, а княжичи и забыли совсем о Шемяке, ни разу о нем не вспомнили, как из Переяславля отъехали. Да и дни-то стоят на диво радостные – от восхода до захода солнце в безоблачном небе сияет, птички поют непрерывно. Люди тоже о песне вспомнили: и в полях и в посадах – повсюду звенит человеческий голос. Теплое время, и черемуха цветет, как невеста под белой фатой. Сверкают на солнце воды огромного озера Ростовского, и конца края ему не видать: в семь верст шириной, пробиваясь сквозь чащи лесные, тянется оно на двенадцать верст в глубину леса, а с берегов обступают его могучие сосны и ели,
