прислушалась: голос звучал все громче и громче.
– Простите, что? Какая ерунда! Но ведь это факт, что вы поставили нам прикроватные тумбочки с бракованными дверками и перекошенными ящиками. Что-что? Меня не интересует, что дерево было сырое! Нет, забирайте обратно всю партию. Тут уж ничего не попишешь. Или вы полагаете, что мы будем снабжать наших гостей ломами или консервными ножами для открывания тумбочек?
Раздался щелчок не очень-то нежно положенной телефонной трубки. Разговор был окончен. Даниела нажала на своем телефоне белую кнопку и слегка присвистнула.
Шторм двенадцать баллов, – деловито заметила она.
Господин директор всегда такой сердитый? – рискнул спросить Петер.
В случае необходимости. Как сейчас. – Даниела улыбнулась, пристально глядя на Петера своими большими небесно-голубыми глазами.
Петер поправил галстук, на сей раз просто от смущения.
Ну вот, я сжевал почти весь ваш шоколад.
Вот и хорошо, по крайней мере, можно надеяться, что ты не очень будешь на нас сердиться.
Ничего не понимаю, – растерялся Петер, подняв на секретаршу удивленный взгляд.
Она глотнула лимонада через соломинку.
– Все очень просто. Ты хотел стать у нас посыльным. Для этого вы с мамой и пришли, да?
Петер вспыхнул, как светофор, сердито запрещающий путь вперед.
Оказывается, вы умеете угадывать не только имена, фрейлейн Визенгрунд, – пробормотал он.
Это не так трудно. За последнее время тут побывало столько пап и мам со своими сыновьями. И все вели себя одинаково. Я сразу поняла, в чем дело. Боюсь, шансов маловато. Более того, их вообще нет, потому что все места уже заняты. Ужасно жаль, потому что вообще-то ты нам очень подходишь и тебе бы у нас понравилось. На, съешь еще кусочек шоколадки и не сердись на нас, если тебе сейчас скажут, что вакансий нет.
Петер рассеянно взял шоколад. Он дал ему медленно растаять во рту, разжевал два орешка, таившиеся в сладкой массе, и посмотрел в окно.
На стене дома напротив была гигантская реклама: "Перзиль" – всегда "Перзиль". Буква "л" в последнем слове была слегка размыта.
– Вы действительно очень добры, фрейлейн Визенгрунд. Конечно, я был бы ужасно рад, если бы меня взяли. Но, может, так оно и лучше. То есть если не выйдет. Я сейчас не так уж плохо зарабатываю, нам хватает. А ведь посыльные на первых порах наверняка получают очень мало, и маме пришлось бы работать больше. А у нее здоровье не самое крепкое. По ней этого не видно, и она не желает в этом признаваться. Но я-то знаю…
В этот момент кто-то с той стороны нажал на дверную ручку.
– Ну, что ж, извините за беспокойство, – послышался голос фрау Пфанрот.
Даниела и Петер переглянулись. Дверная ручка все еще оставалась нажатой, хотя дверь не открывалась.
– Дорогая фрау Пфанрот, я вас очень хорошо понимаю. И я на вашем месте сделал бы то же самое, – это уже был голос директора. – Но и вы должны меня понять.
