тому, кто не способен подкрепить мораль силой».
Бывший штабс-капитан, бывший комиссар почтамта, бывший сотрудник уголовного розыска литератор Зощенко тряс руку датчанина, позабыв, зачем, собственно, пришел в дом на Гороховой.
«Вот так-так, – наблюдая за происходящим, удивился Болеслав Орлинский. – Бывают же случаи… Выходит, датчанин-то – никакой не датчанин. А документы безукоризненные – эмигрантские шпионы-любители о таких и мечтать не могут!»
– Вы обознались, – с ощутимым акцентом возразил Нильс Кристенсен.
– Да? Бывает же такое сходство!.. – смутился Зощенко. – У нас в гренадерском доктор очень на вас был похож. Простите, ради бога.
– Окажите любезность, голубчик, проходите к столу, присаживайтесь. Я сейчас вернусь, и мы займемся вашим делом, – Орлов взял Виконта под локоть. – Господин Кристенсен, – закрывая поплотнее дверь, негромко сказал начальник Уголовно-следственной комиссии, – до официального завершения дела мы вас разместим в одном очень уютном местечке.
– Но…
– «Но» не принимаются. Поверьте, это наилучший выход из сложившегося положения. Скажу вам сразу – дом хорошо охраняется. Я, признаюсь, впечатлен нынешней демонстрацией приемов жиу-жицу, но весьма, весьма не рекомендую использовать их против наших сотрудников. Если, конечно, вы не умеете сбивать в полете револьверные пули. Доверьтесь мне, и все будет замечательно.
«Попался, рысачок крашеный! – мысленно ликовал он. – Тебя бог послал в ответ на мои неслышные молитвы. Ты-то вьючной лошадью и поработаешь».
«Это ж надо так вляпаться! – думал Джокер-3. – Что можно сделать? Ладно, как учил Вальдар: “Если не можешь изменить ситуацию, подожди, пока она изменится сама. И вот тогда действуй быстро и решительно”. Но до чего нелепо! Чувствовал же я, что затея с русским предком плохо закончится!»
– Я понял вас, – неторопливо, с достоинством кивнул доктор Кристенсен. – Надеюсь, вы быстро во всем разберетесь.
– Будьте покойны, Сергей Владиславович. Будьте покойны. Подождите в коридоре, вас проводят. Я только проинструктирую товарища.
Нильс вышел из приемной, а Болеслав Орлинский быстро повернулся к секретарю.
– Так. Звони в комендатуру – пусть выделят взвод китайцев из интернациональной бригады. Отвезешь господина Кристенсена в Особняк. Ты знаешь куда. Разместишь со всеми удобствами. Охранять как зеницу ока, наблюдать безотлучно!
– Слушаюсь! – вытянулся секретарь. – Может, в ГПУ сообщить?
– Я сам доложу. А ты выполняй, что сказано! – он приоткрыл дверь в коридор, где под охраной двух бдительных церберов с невозмутимым видом ожидал своей участи датчанин. – Не прощаюсь с вами. До скорой встречи!
Орлинский вернулся в кабинет, внутренне продолжая ликовать и напевая про себя «Гром победы, раздавайся».
– Нуте-с, товарищ Зощенко. Чем я могу быть вам полезен?
Он не обратил внимания, как тихо закрылась дверь кабинета, и уж подавно не мог видеть, как его
